Шкура белого бизона

После полудня мы с Апси оседлали самых наших быстрых и выносливых лошадей и отправились с кутенаи вниз по тропе. Их было несколько сотен, они были одеты в свои лучшие наряды – богато расшитые рубахи из оленьей кожи, украшенные длинной бахромой, леггинсы, украшенные мехом головные уборы, с оружием в руках, они представляли собой очень живописное зрелище.

В трех или четырех милях ниже лагеря мы увидели длинную колонну пикуни на противоположном краю долины, спускавшуюся к реке по извилистой тропе. Мы остановились там, где были, чтобы двинуться дальше и встретить их, когда они пересекут реку.

Пока мы ждали их, несколько женщин и детей кутенаи обогнали нас на своих горных лошадях, желая лучше видеть встречу племен. Среди них была и Заря, в накидке из белой оленьей кожи, расшитой бисером и украшенной полосками из шкуры горностая, и плотно облегавшей голову шапочке, красиво сплетенной из окрашенных стеблей травы. Они проехали рядом с нами, спустившись по склону, и я все смотрел и смотрел на девушку, надеясь, что взгляд ее обратится на меня, потому что и я одет был неплохо. На мне была отлично сшитая рубашка из оленьей кожи, такие же штаны, красивые мокасины и расшитый бисером пояс – плоды терпеливого труда и искусных рук Женщины-Горностая, способные, как мне казалось, обратить на себя внимание любой девушки. Но Заря, болтая и улыбаясь с теми, кто был рядом с ней, казалось, видела всех, кроме меня. Лишнее доказательство, думалось мне, ее неприязни ко мне.

Я очень расстроился, и, должно быть, это стало заметно, потому что Апси, который был рядом со мной, сказал:

– Она просто притворяется; она восхищена тобою, все время на тебя посматривает. Ха! Ты что, девушек не знаешь?

Как раз в это время показались пикуни, перешедшие через реку и поднявшиеся к нам. Впереди был Безумное Перо, знаменитый жрец Солнца, верхом на раскрашенной красной краской белой лошади. А прямо за ним ехала Бобриха, его жена, она вела в поводу черную лошадь, также раскрашенную красной краской, нагруженной амулетами ее мужа, среди которых была трубка Грома, завернутая во множество покрывал, и их вещами в сумках из красной и сыромятной кожи.

Подойдя близко к нам, пара священников остановилась. Вожди и другие жрецы Солнца, и многие воины, облаченные в военные одежды, украшенные шкурками горностая, головные уборы из орлиных перьев и леггинсы, выехали вперед и мгновение спустя хором запели веселую, радостную песню мира, сопровождаемую ритмом множества барабанов. Так они продвинулись примерно на сто ярдов, остановились и молча стояли, пока кутенаи продвигались на такое же расстояние, распевая песню мира своего племени, так непохожую на нашу, более тихую и спокойную. Затем снова вперед двинулись вожди пикуни, снова с песней, снова остановились, и все повторилось. И так два отряда приближались друг к другу.

Наконец они сошлись и радостно приветствовали друг друга. Я увидел Красного Рога и Большое Озеро, главного вождя пикуни, мы обнялись и расцеловались, и повсюду люди приветствовали друг друга.

Затем произошло небольшое замешательство. Безумное Перо и Бобриха подъехали к нам, спешились и дали мне знак тоже сойти с коня и встретить их. Я это сделал, и, с плачем и песнями, женщина поцеловала меня и, подняв к небу руки, поблагодарила Солнце за то, что оно избрало меня для того, чтобы именно я добыл священного белого бизона из ее видения. И все подошедшие мужчины и женщины стали выкрикивать мое имя, восхвалять меня, гладить меня, а потом себя, веря, что так смогут разделить силу, данную мне Солнцем; некоторые женщины даже протягивали ко мне своих детей, выкрикивая мое имя и прося для всех долгой и счастливой жизни.

У меня и мыслей не было о том, что добывший белого бизона приобретает такую славу и такой почет. Я был одновременно смущен и горд. Особенно горд я был, когда увидел рядом Зарю, которая сидела рядом на лошади, и широко открытыми глазами с большим интересом смотрела на меня. Почести, которые мне воздавались, должны были заставить ее думать обо мне самое лучшее, как я надеялся. Как говорил Апси, мое сердце поднялось.

Но теперь длинная колонна двинулась дальше, наши вожди были впереди с вождями кутенаи, и Безумное Перо с Бобрихой сказали мне, чтобы я снова сел на лошадь и ехал рядом с ними. Так я и сделал, не испытывая никаких чувств от такой чести.

Длинная процессия свернула в прерию. Мой дядя вышел вперед, приветствовал вождей и пригласил их в свой вигвам, чтобы поесть и выкурить трубку. Пока все это происходило, сотни вигвамов племени уже стояли в круг в нижней части участка, и тысячи лошадей были отпущены в долину пастись: они заполнили все ее склоны, оставив только немного места для наших рабочих лошадей.

Перед закатом мы с Апси сняли шкуру белого бизона с рамы, на которой она сушилась, и отнесли ее Бобрихе.