Шкура лисы

Голова шпиона по найму переполнена сведениями из прошлого, настоящего и относящихся к будущему. Но их не выбросишь из памяти, как выбрасывают документы из архива. Именно поэтому из тысячелетия в тысячелетие люди пытаются проникнуть в умы других людей, производить, пользуясь выражением Боба де-Шпигонович, обыски под живыми черепами. В сущности, допрос и является таким обыском. Техника его разнообразна. И нацелена на одно прочитать мысли другого и изъять из них то, что при прочих условиях осталось бы сокрытым навсегда.

Циничный специалист по ломке воли подчеркивал, что приемы воздействия на человека под допросом, включая гипноз и психотропные средства, должны "взломать внутреннюю структуру недоверия", но ни в коем случае "не повредить материал", который предстоит добыть. Дознаватель уподобляется дантисту, удаляющему зуб вне зависимости от сотрудничества или сопротивления пациента, но так, чтобы не вывернуть ему челюсть.

Итак, мысли становятся последним прибежищем загнанного в угол шпиона по найму. Теперь нелегалу предстоит надежно и бережно хранить их в таком хрупком сосуде, каким является его сознание. Мысли, знания, опыт и память отныне последний товар, который у него остался на обмен.

Шпионы по найму, конечно, знают цену этого последнего товара. Жизненно важную для них.

Боб де-Шпиганович не один раз выспренно повторял казавшуюся ему красивой фразу: "Проделать дырку в черепе, чтобы узнать что именно в нем скрыто и скрыто ли, легко. Но это будет уже череп трупа".

Раздел Десятый "ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД"

1

Оказаться в захвате - событие в шпионской нелегальной работе ординарное. Чтобы так же ординарно пережить его, требуется навык. Главное: стремительно освоится с происшедшим. Самообладание необходимо, поскольку предстоит немедленно ответить самому себе на вопрос первейшего значения: что дальше? Инстинкт самосохранения, если он натренирован, даст ответ быстрее разума, склонного к рефлексии и колебаниям, он вычленит, что выгоднее - выкупить свободу на допросах или раскусить, как в пропагандистских романах, горошину с ядом, вмонтированную в дужку очков...

Последнее, хотя и редко, иногда предпочтительнее даже в реальной жизни.

Если выживание просматривается, опытный нелегал немедленно пытается выяснить, где же "лежит" та реальная власть, которая санкционировала открытое нападение на него? Кто будет решать его участь? С кем предстоит затевать сделку?

Разумеется, арест проводят не начальники спецслужб. Подготовленный профи, подвергшийся захвату, и не ожидает в этот момент увидеть перед собой большого босса, представляющего противника. Шпион, которому доверена сложная и важная миссия, тем не менее, располагает подготовительной информацией о контрразведке другой стороны. Он достаточно осведомлен относительно правил, как писаных, так и неписаных, которых придерживается арестовавшая его спецслужба при ведении дел, аналогичных его собственному. И уже по манерам и хватке группы захвата частично определит уровень, на котором принималось решение относительно его участи.

Стоит ли после ареста размышлять о том, как воспримет провал собственная контора?

Это вопрос последний. Нет, не было и не будет организаций или подрядчиков, которые бы считали для себя обязательной верность своему секретному агенту, от которого сами требуют преданности до могилы. "Дома" захват останется "не замеченным". Так что, раздумья на этот счет целесообразнее отставить "на потом".

Существует некий бюрократический закон, согласно которому, чем обширнее и сложнее организована охранная контора, тем больше поделена и раздроблена в ней работа. То есть, люди, осуществляющие захват, скорее всего ничего не знают относительно причины ареста. Кроме места для доставки взятого нелегала, знать им иное не положено. Растянутая цепочка ответственности предполагает большое число сцепок между звеньями системы. Всякий очередной кабинет, в котором окажется шпион, будет всего лишь "предварительным", только частью работы с ним, неким этапом из растянутого процесса обработки арестованного по восходящей от одного чиновника к другому.

Многолюдное охранное учреждение всегда анонимно, бесцветно и серо. Эти его качества увязываются с некоей таинственной мощью только в глазах обывателя. Шпиону же они обещают, хотя и слабоватую, но все же первую надежду, надежду на то, что система, которая его затянула в себя, будет срабатывать с пробуксовками, возможно, и с разгильдяйством, затяжными паузами и, стало быть, иногда контрпродуктивно для самой себя.

Вообще успех охотника, добывшего шпиона, не всегда становится поводом для парада победы в масштабах всей спецконторы. Хуже того, не исключено, что трофей даже осложнит её рутинную жизнь.