Шкура лисы

Боб де-Шпиганович знал эти нюансы применения пыток и потому особо коснулся пределов волевой сопротивляемости им. Он предложил каждому индивидуально и заранее осмыслить обстоятельства, при которых он или она, выдержав пытки, сможет затем пережить последствия сопротивления им, а при каких будет обязан или обязана сдаться. Ни одному, в том числе и из тех, у кого порог болевой выносливости был испытан с хорошими результатами, Боб не обещал победы над мучениями. И это само по себе свидетельствовало, что он полностью, хотя и не высказываясь напрямую, признает эффективность пыток.

Единственным безотказным методом сопротивления боли и мукам, считал де-Шпиганович, является осознанное самоубийство и, если возможно, до того, как пытки начнутся. Не стоит их терпеть, если шпион решил и имеет возможность умереть. Даже двухминутная жертвенность бессмысленна, потому что - опасна. Если пытка правильно выбрана и применена, она сработает и за две минуты - держатель запрашиваемой информации расслабится точно так же, как тает снег под солнышком.

Основой всякой пытки с целью получения информации является страх страх боли, позора, огласки или последствий захвата. Даже при проведении дознания в "мягком" режиме субстрат страха зависает в воздухе. Очень важно для шпиона по найму уметь скрывать от контрразведчиков то, что может вызывать у него страх, чего он больше всего боится.

И все-таки шпион, знающий себе цену, не обязан лгать до последнего дыхания. Врать следует до тех пор, пока не станет очевидным, что ложь в данном объеме и данной форме больше не приносит пользы. Тогда предлагается иная ложь, которой также положено продержаться какое-то время, а далее, по обстановке, может быть, целесообразнее окажется выдать дознавателям и частичную версию правды, чтобы прикинуть, как они оценят её с точки зрения выкупа за свободу или жизнь.

Стиль ведения игры с дознавателями имеет большое значение. После серии встреч шпион может создать у своих властителей иллюзию, что в результате поставленного ему множества сложных вопросов он запутался и в них, и в своих воспоминаниях до такой степени, что и сам с трудом отличает теперь правду от лжи. Это, возможно, зародит у следователей мысли о том, что агент вовсе и не играет какую-то важную роль в операциях противника, что его подготовка ниже требуемой от профессионального нелегала, что он может действительно не знать всего того, о чем его спрашивают...

По обстоятельствам и в зависимости от личностей актеров, участвующих в драме, именуемой допросами, подходящих вариантов может быть несколько. Главное: создать впечатление, что следователи поймали в ловушку, рассчитанную на слона, скажем, буйвола, что в руках у них не матерый шпион, а "человеческое существо" из плоти и крови, использованное этим шпионом и не являющееся, говоря выспренно, депозитарием сведений, которые жаждет получить контрразведка.

Финальное звено в цепи допросов, вне зависимости от того, каким образом до него удалось добраться шпиону, потребует максимального напряжения всех оставшихся сил и прибереженных возможностей. Для нелегала этот этап бесед с дознавателями - хождение по лезвию ножа и последний тайм в игре. Наступает момент решающего выбора без права на малейшую ошибку. То, что шпион скажет или не скажет, как и каким образом скажет или не скажет, и будет решать его судьбу. Приходит момент истины: действительно ли он попался в ловушку и пропал в ней или же шансы продолжать игру остались?

Перед решающим разговором следует попытаться найти более или менее четкие ответы на несколько вопросов. Это вполне возможно, если игру на допросах заранее повести с расчетом на сбор хотя бы "намекающей" соответствующей информации.

Первый вопрос: насколько серьезно затеянное следователями дело, из чего оно состоит, насколько серьезны подозрения участия в нем нелегала и в каких именно эпизодах?

Второй: переросли ли подозрения в отношении нелегала в уверенность или увяли до уровня игры с ним?

Вне сомнения, даже упертому нелегалу в такой момент трудно оставаться спокойным, оценивать обстановку и отделять главное от мелочей объективно. Способность сделать это определяется характером личности и её профессиональной подготовкой, а также тем, насколько эта личность не позволила "износить" себя следствию.

На заключительном этапе допросов контрразведывательные службы, основываясь на характере шпиона, относят подследственного к одному из двух классов: не вступающих в торговлю ни при каких обстоятельствах, с одной стороны, и идущих на сделку, с другой.

Первый класс, образно говоря, почти безлюден. На такого рода типов бесполезно и опасно тратить время. Дверь перед дознавателями захлопнута и закрыта на все засовы. Вежливый стук не даст отклика. Если уж очень необходимо заполучить находящееся за ней, приходиться запоры взламывать. Выше мы уже говорили про пытки.