Шкура льва

— Он передал мне все, что вы рассказали не только лорду Остермору, но и многим другим. Все, что приключилось в Мэйдстоуне — как я поехала туда, глупая и невинная, чтобы выйти замуж за негодяя, которого, как мне по неопытности казалось, любила; как этот негодяй решил позабавиться со мной, сделав вид, будто хочет жениться на мне…

— Эта история была известна каждому, — перебил ее мистер Кэрилл. — Она обошла весь город. Недаром же перед той подлой дуэлью на лорда Ротерби со всех сторон сыпались обвинения в недостойном поведении, тогда как я по неосторожности отрицал свое участие в ней, не желая подвергать сомнению вашу репутацию.

— Вот за что я в долгу перед вами. Полагаете, этого мало? Я просто не могу найти слов, чтобы выразить вам свою признательность, — заключила Гортензия.

Мистер Кэрилл внимательно посмотрел на нее. Потом смущенно улыбнулся.

— Послушайте, вы уже не в первый раз пытаетесь переменить тему нашего разговора. Полагаю, эта попытка — самая хитроумная из всех, что вы предпринимали до сих пор. Она делает честь вашей дипломатичности.

Девушка опешила.

— Вы не правы…

— Я прав, — перебил он. — Разве мои поступки могут сравниться с тем, что вы сделали для меня? Ведь теперь-то я знаю, насколько обязан вам своим выздоровлением — более того, своей жизнью.

— Ах, но это же неправда. На самом деле…

— Позвольте мне самому судить, что правда, а что — нет. — Кэрилл нежно и вместе с тем капризно посмотрел на нее. — Я хочу верить, что именно так все и было. Верить — и чувствовать себя счастливым. Таким счастливым, каким был когда-то, но…

Внезапно он осекся, и она заметила, что его рука приподнялась, вздрогнула и снова опустилась. Как будто он хотел схватить что-то, а потом передумал.

Гортензия почувствовала некоторую неловкость ситуации. Чтобы сгладить ее, она повернулась к столу и сказала:

— Перед моим приходом вы собирались покурить.

И протянула ему трубку и коробку с табаком.

— О, в вашем присутствии я не смею и мечтать об этом.

Девушка улыбнулась, довольная тем, что они переменили тему разговора.

— А если я прошу вас? Предположим, мне нравится аромат табака.

Мистер Кэрилл удивленно поднял брови.

— Аромат? — переспросил он. — Леди Остермор предпочла бы другое слово.

Он взял трубку с коробкой и нахмурился.

— Послушайте, вы это сказали из жалости к человеку, которого считаете больным? Если это так, то я не сделаю ни одной затяжки.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Да нет же! Мне действительно нравится этот запах.

— Хорошо, буду рад доставить вам удовольствие, — сказал мистер Кэрилл, принявшись набивать трубку табаком и с задумчивым видом добавил: — Через неделю-другую я смогу отправиться в путь.

— В путь? — спросила Гортензия.

Мистер Кэрилл поставил на столик коробку с табаком и дотянулся за трутницей.

— Пора возвращаться домой, — объяснил он.

— Ах, да. Ведь ваш дом во Франции.

— В Малиньи. Это чудеснейший уголок Нормандии, родина моей матери. Там она и умерла.

— Думаю, вы до сих пор переживаете ее смерть.

— Возможно, вы были бы правы, если бы я помнил ее. Но мне исполнилось всего два года, когда ее не стало. А ей было всего двадцать лет.

Кэрилл молча разжег трубку и затянулся табачным дымом. Его лицо помрачнело. Другая женщина не преминула бы выразить соболезнование, Гортензия же предпочла не нарушать его скорби. Кроме того, по его тону она поняла, что сказанное было лишь предисловием к тому, что он хотел рассказать, и не ошиблась.

— Причиной смерти моей матери, мисс Уинтроп, — продолжил мистер Кэрилл, — стало разбитое сердце. Мой отец бросил ее, и два с половиной года переживаний — да и самой настоящей нужды — сделали свое дело.

— Ах, бедная! — воскликнула Гортензия.

— Да, бедная — она умерла почти в нищете. Но любящие ее утешались тем, что она стала недосягаемой для земных тревог, которых в последние годы у нее было в избытке.

— А ваш отец?

— Подождите, расскажу и о нем. У моей матери был друг — благородный, честный человек, знавший и любивший ее еще до того, как за ней стал ухаживать мой отец. Простодушный и доверчивый, он подумал, что супруг принесет ей счастье, а потому уступил ему. Позже он понял свою ошибку и, когда моя мать умерла, поклялся отомстить ее обидчику. Этот человек заменил мне обоих родителей. Благодаря ему я стал владельцем Малиньи и избежал многого, что могло случиться со мной по милости отца.

Мистер Кэрилл вздохнул. Затем бросил на Гортензию пытливый взгляд и насупился.

— Я не слишком досаждаю вам рассказами о прошлом?

— Ну что вы говорите! — всплеснув руками, воскликнула она. — Прошу вас, продолжайте. Продолжайте, я вас внимательно слушаю.

Его взгляд смягчился.

— Вырастивший меня джентльмен имел только одну цель в жизни — отомстить за мою мать, которую он любил и чью смерть не мог простить человеку, которого любила она. Полагаю, для того-то он и воспитывал меня. Но вот прошло тридцать лет, а рука возмездия все еще не коснулась моего отца. Месяц назад это могло бы произойти, но я был слаб и нерешителен. В результате вражеская шпага помешала мне выполнить то, ради чего я покинул Францию.