Шкура неубитого медвежатника

ПЕТР. А сам-то перед смертью соседа обворовал!

СТЕПАНИДА. Гад ты такой! Что городишь, что городишь? Он был честнейшей души человек - брал только, что плохо лежало!

ПЕТР. А плохо лежала у него каждая щепка!

СТЕПАНИДА. Гад ты такой! Дня не прошло, как обещал шубу, а уже - чтоб ты сдохла!

ПЕТР. Да не говорил я такого!

СТЕПАНИДА. Вот, значит, уже и не говорил! От своих же собственных слов открещиваешься, ирод окаянный! Шубы для матери родной пожалел! А что люди про меня говорят, его не волнует! А они смеются, пальцами тычут, говорят: "Смотри! Смотри! Эта та пошла, у которой сынок народ грабит, а она в драном пальтишке, пятнадцать лет носит!" И ха-ха-ха, и хи-хи-хи... А сынок родненький с дружками своими, ворами подзаборными, водку пьянствует, матом на детей малых ругается, в карты на деньги играет с шулерами разными...

ПЕТР. Да будет тебе шуба... Завтра! Только успокойся!

СТЕПАНИДА. Я сказала: не нужна мне шуба из твоих лап... Разве ж дело в шубе? Дело в твоем ко мне отношении... Я тебя родила, кормила, поила, мучилась с тобой, думала все, чтобы ладный вырос... А ты вон рецидивистом заделался... Да еще и скупердяйствуешь! Как в глаза людям смотреть!

ПЕТР. Да принесу я тебе шубу, принесу... завтра же!

СТЕПАНИДА. Не нужна мне твоя шуба! Чем такого сына иметь, лучше не иметь его вовсе!.. Жидом стал!. А грозился золотом с ног до головы засыпать...Я ведь до сих пор помню, как говорил... Говорил, когда, дескать, вырасту, я же тебя завалю деньгами...Восемь лет было, не боле... Где они, твои деньги? Даже шубу, и ту зажилил... Прав был отец-покойничек, как в воду глядел, про зенки эти твои говорил... Так оно и вышло... По свету пустил...

ВАСИЛИСА. Зинку выгнал, Стасика обругал, на Степаниду Ивановну уже наезжает! Адреналин тут из себя на всех нас выпускает!

СТЕПАНИДА. Да знала ли я, когда с ним по больницам ходила, чем дело закончится? Знала ли я, когда ночей бессонных не спала, какой будет результат? А результат, он вот! ( Выбегает в прихожую, и через несколько секунд оттуда вылетает рваное бардовое пальто.)

ГОЛОС БАБУШКИ. Да даже и не желаю я ни об чем больше с тобой разговаривать! Когда вырасту, говорил, я тебя завалю деньгами... Восемь лет было, не боле...( Хлопает дверью.)

ПЕТР. ( жалобно ) Куда она?

ВАСИЛИСА. Наверно, к соседке, Алевтине...

ПЕТР. Ты-то как ко мне относишься?

ВАСИЛИСА. Ты же знаешь, жена я как будто бы тебе...

ПЕТР. Я говорю о чувствах...

ВАСИЛИСА. Ты говоришь, чуйства... Какие могут быть чуйства? Может, раньше они и были... Помнишь, предлагал когда на себе мне жениться... Про замок плел... Сам зажимал меня, а говорил про замок, что, мол, в замке будем жить... А я ведь, дура, верила тогда... Какой дурой была вообще! Представляла агромадный сказочный замок со сторожевыми башнями и вышками, а во всем замке только мы с тобой: ты и я... Ты могучий и сильный мужчина с крепким телом и в шлеме на голове, а я стройная и худенькая девочка, как цветок лотоса, как лиана... На мне серебристое платье с блестками, точно такое же, как у воспитательницы из детдома, - она еще потом умерла от свинки, когда не помыла руки, на тебе - кольчуга пятнистая, как у Ильи Муромца, что из басни...У тебя еще в одной руке был щит, на котором ты подносил мне шоколад и пирожные, а в другой палица, которой ты защищал замок от гадов ползучих, фашистов недобитых...

ПЕТР. Как красиво ты рассказываешь! ( восторженно ) Василиса!

ВАСИЛИСА. Раньше, может, и были чуйства... Сейчас нет никаких чуйств... Ты не тот, да и я уже другая...

ПЕТР. Ты была такой... такой... такой сочненькой...Ну почему мы так редко вспоминаем, что было? Почему так редко говорим?

ВАСИЛИСА. Не зря ведь, кто прошлое помянет, у того глаз вон...

ПЕТР. А кто забудет, оба... Василиса!

ВАСИЛИСА. В общем-то, не такое плохое было время... Ты еще не сидел, я еще не знала мужиков... Да, славное было время!

ПЕТР. Василиса! Давай воскресим былое! ( Придвигается к ней.)

ВАСИЛИСА. Кобель поганый! Нашел слабую жилку... Ну уж нет... Проституткам вокзальным про замки рассказывай, а мне нечего... Я уже не такая дура, как раньше...

ПЕТР. ( встает и идет на нее ) Ты ведь сама говорила, что любишь... как медведь бороться!

ВАСИЛИСА. Я те не дам, не дам, не дам! Даже не проси! Иди к Дуньке Кулаковой!

ПЕТР. Я с тебя угораю... Что ты как заклинание какое - "Не дам! Не дам!" Слышь, может, хватит заниматься садомазохизмом? Может, мы щас с тобой того, а? Ну, забудем про все?

ВАСИЛИСА. Ага, как это по-немецки? Аус дрюк? Или по-английски? Рукен брич? Так? Одним словом, кувыркайки на батуте? Да?

ПЕТР. Где ты нахваталась? Где нахваталась?

ВАСИЛИСА. ( твердо ) Не дам...

ПЕТР. ( садится ) И не на такие сейфы ходил...

ВАСИЛИСА. Взломщик! Видеть не могу твою рожу протокольную... Всю жизнь мне испортил...

ПЕТР. Ну, иди! Давай помиримся! Иди! Покажу кое-чего!

ВАСИЛИСА. Чего я не видела! И не такое видела! Только у других впридачу еще и воздух есть, капуста то есть... А мужик без денег - не мужик, а обезьяна шимпанзе, у той тоже их нет кроме банана...

ПЕТР. Мне ведь завтра на дело...