Шкура неубитого мужа

Егор от неожиданности вздрогнул, вытянул шею, чтобы рассмотреть нахала.

Нахалом, к ужасу Маши, оказался все тот же Бобров.

Сейчас он стоял, сверля парочку гневным взглядом. Мария старалась припомнить, есть ли в контракте пункт, запрещающий ей какую бы ни было личную жизнь. Такого не припоминалось. Хотя, если учесть легкость, с которой она поставила свою подпись, она могла этот пункт просто не заметить.

— Э-это Егор, — запнувшись, сказала она почти шепотом.

— Я тебе машину хотел подогнать, — краснея на глазах, прорычал продюсер.

— Я ее довезу, — ничуть не смутившись, ответил ему Егор.

"Эх, — с тоской подумала певица. — Тебе-то, конечно, нечего пугаться. Можешь смело строить из себя храбреца.

Все шишки — мне".

— Ах так, — несколько разочарованно протянул вдруг Бобров, наверное, решив, что скандал в коридоре — пожалуй, перебор. — Что ж, ладно. — Он равнодушно глянул на Машу:

— Вернулся, хотел сказать, что жду тебя завтра после студии. В общем, в шесть в моем офисе.

— Хорошо. — Она поспешно кивнула, опасаясь, как бы он не передумал насчет скандала.

Но он не передумал, развернулся и быстро исчез на лестнице.

— Фу… — вырвалось у нее. — Пронесло.

— Да пошли ты его куда подальше! Жирный урод! — Егор развернул ее в сторону зала. — Иди одевайся быстрее. Я ужасно проголодался. , — Он не урод, он продюсер, — поправила его певица.

— Можно подумать, продюсеры уродами не бывают.

— Бывают, с этим не поспоришь, но только не Серж.

Он знаешь какой? Знаешь?

— Ну?

Она обернулась:

— Он как броня. Надежный. И еще он добрый.

— Да? Что-то не похоже, чтобы из него патока сочилась. А чего это ты его защищать взялась?

Маша усмехнулась и пожала плечами:

— Он же мой продюсер!

Придя домой. Маша рухнула на диван, простонав:

— Кто там говорил про голод?

— Я. — Егор шмыгнул на кухню, зашуршал пакетами, загремел посудой.

Она слушала эти мирные звуки, думая о том, что все у нее в жизни складывается замечательно. Кажется, она добилась и того, о чем так долго мечтала, и того, о чем не мечтала вовсе. Девочка с Севера скоро выпустит свой первый альбом и первый клип. И еще у нее есть замечательный Егор, который понимает и жалеет ее. Вон с каким энтузиазмом готовит для нее ужин. А по утрам приносит кофе в постель. Могла ли она думать, что все так распрекрасно сложится. Конечно, Егор — не утонченный Александр. У него не такие манеры, да и что там греха таить, не такой он вовсе. И никогда таким не будет. А надо ли? Он и сам по себе хорош. Уже то чудесно, что не похож на Боброва. Решительно ничем. Именно такой ей сейчас и нужен, непохожий на Сержа. Егор — это ее отдушина, ее жилетка, в которую можно выплакаться после трудного общения с этим монстром. Как же она устала от своего продюсера. Вот сегодня защитила его, а зачем?

Разве не прав Егор? Бобров — злобный тип и ее ненавидит, словно она ему заклятый враг. Вечно бурчит, а то и взрывается ни с того ни с сего. Добрый! Какой, к чертям, добрый! Хотя.., там, в гримерке «Кристалла», он мог бы сказать гадость. Мог бы наорать за то, что плохо выступила, публику не заинтересовала. Но он не наорал. Наоборот, похвалил. И эта похвала ей дороже самых бурных рукоплесканий. Вот в чем секрет. Он — сильный. Он давит на нее своим авторитетом. Но как его не послушаешь, ведь он всегда прав.

— Е-мое, — пропыхтел Егор.

Маша открыла глаза.

Он присел на корточки над горкой вывалившихся из шкафа в гостиной бумаг. Большая часть из них была исписана текстами песен.

— Хотел найти салфетки, прости, прости, прости, — он принялся собирать листки.

Вдруг замер, вгляделся в один. Потом вытащил и второй:

— Это еще что? Ты рисуешь?

— Я? Рисую? — Она встала с дивана, присела рядом и замерла.

Он держал в руках эскизы проклятого кулона Ирмы Бонд, которые ей подарил художник Коля. Она совсем забыла о них. Вот, значит, как, чертово украшение не оставляет ее в покое. Сердце екнуло — оригинал находился в метре от своего изображения. Там, в ящике, под бельем маленькая коробочка с вещами певицы. Надо бы убрать подальше от расспросов.

— Он что, работает на ювелирную компанию?

— Нет. — Она сделала над собой усилие и улыбнулась. — Он писал работу для выставки. А это деталь.

— А я мечтал стать художником, — тихо проговорил Егор, с благоговением рассматривая набросок. — Представляешь, в художественной школе два класса отучился.

— А почему не кончил?

— Да так.., таланта маловато.., мастер зарубил. Меня отдали в языковой колледж. В общем, времени не хватило. Но я хожу по выставкам. Твой где выставляется?

Маша порозовела. Со своими проблемами она совсем забыла, что у Коли должна быть выставка. Она ему даже не звонила ни разу с тех пор, как Катька уехала в Питер.

И они ее, наверное, потеряли. Она же переехала. Скорее всего. Северное общество, теперь состоящее из двух парней — Коли и Пашки, на нее разобиделось.

«Думают, что я нос задрала».

— Наверное, в Доме художников, — неуверенно ответила она. — Хотя.., я его давно не видела. Вообще-то у него точка перед ЦДХ, он там свои работы продает. Атак…

— Понятно. — Егор покачал головой и был прав. — .

Старые друзья… А человек тебе эскиз подарил.