Шкурка. Другой путь

КёнХо лезет в карман за телефоном. В этот момент нервы сдают у брюнеты, который вдруг, закрыв лицо руками, заходится в плаче, что на какое-то время вводит всех остальных в состояние растерянности. Первой с изменённой ситуацией справляется СунОк, в сердце которой шевельнулась жалость:

- Вы, что действительно по-другому денег достать не могли? - Обращается она к блондину.

- Не могли,- неохотно отвечает тот.- У него,- кивок на плачущего приятеля,- никого, кроме сестры нет. Родители погибли и оставили кучу долгов. Не один банк кредита не даёт. И ростовщики тоже отказали. Благотворительные фонды дают деньги, но не все. Уж очень операция дорогая и потом ещё реабилитация... Я живу с бабушкой. Для меня такие деньги... это не реально... А тут, в кафе, мы случайно увидели тебя... Нам очень жаль. Прости.

Блондин замолкает. Повисает тягостная пауза.

- Это ещё всё нужно проверить,- говорит СанУ и обращается к блондину: - В какой больнице лежит ваша девушка и как её зовут? - Получив ответ, он обращается к своему заместителю: - КёнХо, пробей...

Заместитель кивает и выходит из комнаты. Пока его нет, брюнет успевает успокоиться и даже бросить на СунОк пару взглядов, в которых еле тлеют искорки надежды. Девушка всё это время остаётся задумчивой, хмурит брови, словно решает в уме сложную математическую задачу. Вернувшийся КёнХо, кивком подтверждает шефу, что информация подтвердилась. Тяжело вздохнув, СанУ с сомнением произносит:

- Ну, и что с вами делать?

Вопрос остаётся без ответа.

- Где мой телефон? - Неожиданно спрашивает СунОк.

- Мы его разобрали и выбросили. Извини,- отвечает блондин.

- Оппа! Дай мне свой телефон! - Требует девушка.

При слове 'оппа', подчинённым СанУ с трудом, но удаётся сохранить невозмутимость на лицах. Поняв, что рассекречен, но тоже сохраняя покерфейс, СанУ обращается к СунОк:

- Что ты задумала?

- Хочу позвонить сестре. Дай телефон.

Вздохнув, СанУ достаёт из кармана телефон и протягивает девушке. Получив требуемое, СунОк выходит из комнаты и, судя по шагам, направляется в свою несостоявшуюся камеру. Покачав головой, главный безопасник обращается к парням:

- А теперь молитесь, чтоб у неё всё получилось.

Время действия: это же.

Место действия: здание оркестра 'Кёнсанбук-до', концертный зал. На сцене - большой симфонический оркестр Сеула в полном составе, в американской рассадке. Все музыканты - в чёрном. На переднем плане, за роялем, вся из себя сиреневая, сидит ЮнМи. Её пальцы порхают по клавишам, извлекая такие прекрасные, но такие обескураживающие странные звуки так не похожие на всё, что было написано до этого для фортепьяно с оркестром. Зрители, словно под гипнозом, благоговейно внемлют этим звукам: ни чихов, ни кашля, ни скрипа кресел.

Сижу, лабаю на фоно, уткнув один глаз в телефон (поставил его на виброрежим), другой - в спину Чон ЮнХво - главному дирижёру. Сразу вспомнился старый анекдот, где первую скрипку спрашивают: 'Что сегодня дирижирует дирижёр?' На что получают ответ: 'Не знаю, чего он там дирижирует, а мы играем Чайковского'. Для меня этот анекдот очень даже актуален. Оказывается, манера дирижировать оркестром здесь и в моём мире - это две большие разницы. В том, что я заметил это только сегодня, нет ничего удивительного. Потому что пересеклись мы с оркестром только сейчас. Предыдущие репетиции? Ну не было у меня времени на их посещение. Меня подменял ведущий пианист оркестра. Когда, я предложил Чон ЮнХво эту схему (вы сами как-нибудь репетируйте, а я появлюсь только на премьере и всё вам гениально сыграю), главный дирижёр чуть было дирижёрскую палочку не откинул. Это в моём мире (да и то, только в России) подмена - дело обычное. А здесь такой финт - дело немыслимое. Надеюсь, благодаря моему прогрессорству, музыканты классики быстренько оценят, какие возможности для манёвра я им открыл.

Не согласится с моим предложением, Чон ЭнХво просто не мог. Или так, как я говорю, или он оплачивает все неустойки, которые мне предъявят за срыв контрактов, невыполненных из-за этих самых репетиций. Дирижёр только вымолил у меня (ну и у СанХёна тоже - куда же без него), чтоб я появился ещё и на генеральной репетиции. Вот, появился.