Шквал теней

Быстро смещаюсь по потолку и наношу резкий и сильный удар кулаком в висок первой, тщательно контролируя силу, чтобы случайно не убить. Энергетика удара отбрасывает ту в сторону. Вторая все-таки пытается на это реагировать и смещается, пытаясь отпрыгнуть в сторону с одновременным наведением оружия в мою сторону. Спрыгиваю с потолка и перехватив ее руки, резко выкручиваю их с отворотом своего тела. Бросок смачно впечатывает худое тело в стену рядом с дверью. Девушка сдавлено вскрикивает и выпускает из пальцев нож, который, бессильно звякнув, падает на пол. Я не отпустил ее и, тонко улыбнувшись, снова провел бросок прямо в чудом уцелевшее зеркало. Удар разбивает то на множество осколков, которые серебряным дождем обрушиваются на нас. Ее пальцы сжимаются и она начинает стрелять в стену. Осколки плитки, разбиваемой пулями, летят во все стороны. Я выхожу из себя и начинаю сильно бить ее в лицо. Раз, другой, третий... Вот и тяжелый нокаут.

Распрямляюсь и отряхиваю осколки зеркала.

Прислушиваюсь. Пока тихо.

Собираю пистолеты с ножами и складываю их в умывальник. После этого начинаю обыскивать всех троих "уборщиц".

Ножны для ножей оказались закреплены прямо за затылком вдоль позвоночника и входили в состав сбруи включавшей в себя кобуру, рядом с которой были специальные кармашки для двух запасных обойм. Из оружия — все. Но на той же сбруе была закреплена небольшая рация. Маленький беспроводной динамик был закреплен с обратной стороны правого уха и был хорошо замаскирован под плоть. Микрофон же был замаскирован под кнопку на отвороте комбинезона.

Любопытно, но — не более. Это все — игрушки.

Размяв пальцы левой руки я дотронулся указательным и средним пальцем до ближайшей.

Чужая память услужливо развернулась передомной.

Сначала старые воспоминания.

Детский дом. Дети спят в общей комнате. Другая девочка стонет и плачет во сне. У нее опять кошмар. Ее родители сгорели в пожаре. В один момент ее розовое детство превратилось в бесконечный кошмар. Ее все тихо ненавидят и называют "чистюлей". У нее даже имя другое, чуждое. "Клэр".

У Клэр красивые пышные золотистые волосы и синие глаза. Точеное личико. Белая-белая кожа...

Плакса.

Злобные воспитатели, наказывающие за любую провинность телесными наказаниями. Скудная еда. Жуткая зависть к идущим по улицам детям с родителями.

А по выходным в детдом приезжают посетители... Противные сальные дядьки, любящие насиловать девочек, а если те сопротивляются, то это их лишь еще сильнее заводит... После подобных выходных девочек насильно кормят таблетками. Самое страшное, что если девочка начинает себя плохо чувствовать, то она просто исчезает.

От постоянных изнасилований Клэр перестает воспринимать действительность и она, смеясь, спрыгивает с перил лестницы второго этажа головой вниз.

В память врезается ее сломанное тело и остекленевшие глаза. Она настолько нереальна, что похожа на куклу...

Хочется тоже прекратить это. Страха уже нет. Куда-то подевался. Мне все равно и я спрашиваю злобную старуху-воспитательницу: "А я стану куклой, если так же прыгну?". Ее взгляд, обращенный на меня, неожиданно наполнен ужасом.

Лестничные пролеты затянули сеткой-рабицей. Даже этого выхода у меня больше нет... А я так хотела стать куклой...

Выныриваю из воспоминаний. Ну на хер. Да и времени не у меня не так много.

Поищем что-то поближе.

Отец Владислава. Высокий статный мужчина. Его волосы седы, как снег. Черты лица словно вырублены. Дорогой костюм. Две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты. Сидит в кожаном кресле за массивным столом с несколькими древними телефонами, которые или не работают или ими редко пользуются.

Кабинет с высокими потолками. Лепнина на потолке и стенах. Картины, из гос.запаса на стенах. В книжных шкафах — книги с золоченными переплетами. В основе своей — дорогие на вид издания.

Перед ним сидит куратор ячейки — Георгий Константинович. Старый профессионал, служивший в КГБ еще при Брежневе. Он слеп на левый глаз, но правым он видит лучше чем иные молодые двумя, что неоднократно доказывал. Его костюм старый и выглядит дешевкой на фоне окружающей роскоши

Ходят слухи, что Георгий Константинович был у истоков "Белого Меча" и иных организаций, названия которых знают лишь посвященные. Эти организации иногда выныривают из небытия, чтобы внести порядок в общество. Но, конечно же, не законными методами. Когда эти организации вступают в дело, то итог лишь один — физическое устранение. Либо лидера преступной организации, либо вообще всей структуры. А спихивается это все на их конкурентов.

За спиной отца Владислава стоят двое мощных амбалов тоже в костюмах. Сквозь ткань выпирают рукояти пистолетов. Справа от стола, у самой стены, в ряд стоят трое спецназовцев в балаклавах и с автоматами на сгибе локтя.

Мэр говорит:

— Я не понимаю, что происходит. Эта Марина свела его с ума. Он стал словно робот. Попытайтесь разобраться и присмотрите за ним. Фиксируйте посетителей. Всех. Что ест, как спит... — он посмотрел на бумажку в руках: — Сумма приемлемая. Я согласен.

Старик задумчиво произносит: