Шквальный ветер

Дудаев благодарно пожимал руки всем членам экипажа, улыбался, говорил на турецком и русском теплые слова. Как Валентин и предполагал, генерал узнал в нем русского (а, возможно, его проинформировали заранее). И пока боевики занимались разгрузкой вертолета, Дудаев пригласил Иванкина в землянку, точнее подземный бункер, где был накрыт стол с дорогими винами и закусками. Стены и пол бункера застилали ковры, потолок был обшит фигурной вагонкой - все, как в просторной, обставленной необходимой мебелью квартире: стол, диван, сервант, книжный шкаф. За исключением окон да электрического освещения, которое заменяли керосиновые лампы.

- Присаживайтесь, - жестом гостеприимного хозяина пригласил генерал летчика к столу. - Надеюсь, с вылетом вы торопиться не будете, отдохнете до утра, потому можно расслабиться, выпить бодрящего напитка. Что предпочитаете - наш чеченский коньяк или русскую водку?

Валентин мельком взглянул на свои наручные часы - шестой час. Да, вылет придется перенести на утро: пока разгрузят, пока заправят топливом, а ночью лететь в горах удовольствие ниже среднего.

- Подождем второго пилота и бортмеханика, - сказал Валентин, усаживаясь на предложенный стул.

- О них позаботятся, - махнул рукой Дудаев, давая понять, что ему хочется с глазу на глаз побеседовать с командиром экипажа. Налил в рюмки водку, в другие коньяк. - Берите без церемоний. Мы же оба - летчики. - Он взял рюмку с коньяком и выпил. Валентин, зная щепетильность кавказцев, тоже выпил коньяк.

Дудаев закусил долькой лимона и спросил:

- Как долетели? Как работала техника?

Он знал, что больше всего беспокоит в полете.

- Все хорошо, - ответил Валентин. - И погода благоприятствовала, и техника работала как часы.

- Никто не пытался вас перехватить? С земли не обстреливали?

- Нет. Мы шли на малой высоте, радары нас не засекли, а ваши люди, наверное, были предупреждены.

- Да, мои солдаты знают, в какие самолеты и вертолеты стрелять. Но в отдаленных аулах могут ошибиться. Вы давно у Нагиева служите?

Валентину не хотелось о себе распространяться, и он ответил уклончиво:

- Не очень. Но мы знаем друг друга давно.

- Это хорошо. Абдулла - замечательный человек, помогает нам много. Я кое-что ему передам и захватите на обратном пути троих тяжело раненных. Абдулла их подлечит, поставит на ноги. Закусывайте, поговорить мы ещё успеем. Кстати, журналисты хотели бы взять у вас интервью, вы не против?

- Против, - категорически ответил Валентин. И пояснил: - Я сделал первый полет к вам, и он ни в коем случае не связан с моими политическими убеждениями.

- Вы хотите сказать, что не сочувствуете чеченскому народу, борющемуся с оккупантами?

- Я сочувствую чеченскому народу, как и русскому. Они оба несут бессмысленные потери в этой войне. Вы правы - я бывший военный летчик, воевал в Афганистане. Нам говорили, что мы выполняем интернациональный долг. Но разве можно отдавать долг человеческими жизнями?

- Можно! - вдруг воскликнул Дудаев, воздев палец кверху. - Наша жизнь ничего не будет стоить, если мы не обеспечим своим детям свободу. У вас есть дети?

- Пока нет.

- Вот когда будут, вы меня поймете. Да, война - страшное испытание. Но разве Дудаев ввел свои войска в Россию? Разве Дудаев бомбит мирные села, расстреливает мирное население? Все честные люди подняли голоса в защиту Чечни, и многие русские сочувствуют нам и помогают, отдают жизнь за свободу чеченского народа. Значит, есть на земле ценности дороже самой жизни.

Валентин хотя и немало слышал о Дудаеве, да и боевые действия в Чечне подтверждали его незаурядные командирские способности, во многом был с ним не согласен, но спорить в гостях считал бестактным и продолжал молча слушать монолог генерала, который распалялся все сильнее:

- Вы сверху видели, сколько разрушено, сожжено домов? Люди живут в холоде, голодают, у них не осталось ничего, кроме земли, на которой они родились, и за эту землю они будут биться до последнего. Нам ничего не надо, кроме свободы, и пока российские войска не будут выведены, мы будем сражаться!

Наконец запас его красноречия подиссяк, он глянул на стоящих у двери телохранителей, как бы спрашивая: "Ну, как я прочистил мозги этому русскому?", и удовлетворенный их немым одобрением, снова наполнил рюмки.

- А этот тост я поднимаю за вас, за всех, кто сочувствует нам и помогает. За нашу дружбу. - Он чокнулся с Валентином и стал пить маленькими глотками, смакуя напиток. Глянул на часы:

- Извините, дела. Вечером, надеюсь, мы ещё поговорим. А интервью журналистам - дело ваше, не желаете... - Он развел руками и пошел к выходу.

Не успела закрыться дверь, как откуда-то появился бородатый боевик в камуфляжной форме с зеленой повязкой на лбу, чем-то похожий на Шамиля Басаева.

- Аслан Магарамов, - представился он. - Может, у вас есть какие-то просьбы, пожелания? Не стесняйтесь.

- Просьба одна: заправить вертолет и обеспечить его охрану. На рассвете мы улетим.