Читаем Шквальный ветер полностью

Шквальный ветер

Иван Васильевич Черных , Иван Черных

- У тебя неприятности? - попытался вызвать её на откровенность губернатор.

- Ты что, пригласил меня сюда на душеспасительную беседу? огрызнулась Виктория, чего с ней раньше никогда не бывало.

"Птичка выпускает коготки, - ещё более раздражаясь, подумал Валунский. - Пора их подрезать."

- Какая тебя муха укусила? - Спросил сердито.

- Никакая не муха, - сбавила тон Виктория, уловив в голосе Хозяина грозные нотки. - Просто плохо себя чувствую.

- Сказала бы раньше, я не стал бы тебя беспокоить.

- Ничего, "Наполеон" вылечит, - она выпила до дна и эту рюмку. - А ты почему не пьешь? Генералов боишься?

- Что ты мелешь? Почему я должен их бояться?

Она пожала плечами.

- Ты тоже не в своей тарелке, я же вижу.

- Ерунду несешь. - Он налил коньяку и выпил. - Здесь мои друзья, ты это прекрасно знаешь.

Она ехидно усмехнулась.

- А правда, что два тигра в одном лесу не уживаются?

- Правда, - зло подтвердил Валунский. - Как и то, что болтливой сороке люди не позволяют строить гнездо у своего дома.

"Завтра же выгоню её, - решил он. - Слишком много позволять себе стала." Настроение окончательно испортилось, и он стал пить коньяк, демонстративно не обращая больше внимания на свою секретаршу-любовницу.

А за столом шел пир горой. Мужчины и девицы пили и ели, будто проголодавшиеся бомжи, и были уже в такой степени опьянения, что не стеснялись соседей. Тюренков гладил своей пассии колено, Белецкий обнимал девицу, а Регина, хохоча и дурачась, намеревалась забраться в ширинку к начальнику службы безопасности. Пшонкин не выдержал и первый поднялся из-за стола, махнув рукой на матроса, принесшего уху, потащил Регину в каюту.

Валунский с тоской в сердце наблюдал за происходящим, невольно вспоминая кадры снятого фильма скрытой камерой, запечатлевшей во всей красе прелюбодеяние начальника муниципальной милиции Потехина. "А чем мы лучше? спрашивал он себя. - Не берем со своих любовниц взяток? А пьем и едим за чей счет? Трудягам зарплату не каждый месяц платим, а сами жируем, как таймени вокруг кеты, когда она икру мечет... Разве о такой перспективе мечтал ты, господин Валунский, когда тебя назначили губернатором, разве такие давал обещания? Хотел весь мир перевернуть, сделать край показательно-процветающим, людей - богатыми и счастливыми, показать как надо руководить и работать. А что из этого вышло? И только ли по твоей вине?.. Никто никого не хочет признавать, никто никому не хочет подчиняться, будто нет законов, нет власти. И он, губернатор, чтобы выбить деньги, должен идти на нарушение правил, своих обязанностей, своих обещаний. Разве думал он когда-нибудь, что позволит себе такое. В юношеские годы он презирал тех, кто искал себе друзей, чтобы извлечь какую-нибудь пользу. А теперь сам дружит не с теми, кто близок по душе, по характеру, а по выгоде. И никуда от этого не уйдешь, ничего не поделаешь...

Виктория подала ему тарелку с ухой, сказала ласково:

- Поешь, Аркадий Борисович, ты совсем ни к чему не прикасался. Тебя, видно, тоже какая-то муха укусила?

Он хлебнул уху. Вкус её действительно был необыкновенный - ароматная, сладковато-острая она живительным бальзамом разлилась во рту и покатилась внутрь, возбуждая аппетит. Он с жадностью стал есть. Когда закончил и поднял от тарелки голову, в салоне, кроме него и Виктории, никого не было. Виктория держала в руке рюмку с коньяком и громко икала. Он встал, взял её под руку и повел в свою каюту.

Виктория плюхнулась на мягкий диван, спросила заплетающимся языком:

- Раздеваться?

- Может, ещё выпьешь? - пошутил он, кивнув на сервант, за стеклом которого виднелись пузатые бутылки с красивыми этикетками.

- Давай, - кивнула она.

- А плохо не будет?

- Хуже не бывает.

- Ты чем-то недовольна? - насторожился Валунский.

- Довольна. Только меня скоро посадят, - ляпнула она.

- Посадят? За что? - Валунский видел, что Виктория не шутит.

- За то, что убила бывшего своего хозяина Бориса Ивановича. Ты слыхал об этом?

- Слыхал, - опешил Валунский. - Ты его убила?

- Нет, не я, но обвиняют меня. В ту ночь я была у него.