Шквальный ветер

Устранение Дудаева могло, конечно, внести в стан противника панику, дезорганизацию. Но теперь, когда Ельцин объявил о переговорах, о том, что до 16 июня война будет закончена, убийство Дудаева могло сыграть и обратную роль. Колодкин высказал свое мнение начальнику, что следовало бы приостановить план возмездия, на что тот отреагировал резко отрицательно, сказал, чтобы полковник поменьше занимался самодеятельностью, а выполнял распоряжения начальства, и вручил ему для осуществления акции специально сконструированный аппарат - радиотелефон с микроволновым усилителем, который дает возможность вести радиопереговоры из любой точки, даже из-под земли; вместе с тем он подает сигналы на недоступной для других приемников волне, кроме специальных, установленных и на самолетах.

Но как подсунуть этот радиотелефон Дудаеву? Внешне он ничем не отличается от того, которым пользуется генерал, но проникнуть в его подземный бункер или в машину - задачка не из простых...

И вот тут Русанову, может, и поможет Хаджиева. Почему бы ей, собрав данные для дудаевцев, на обратном пути не прихватить лояльного к боевикам корреспондента?

15.

Группа военных в камуфлированной форме с автоматами наизготовку осторожно приближалась к вертолету. Валентин насчитал восемнадцать человек. За первой группой могла идти и вторая. Да и с этими вступать в бой троим удовольствие ниже среднего. А если это российские спецназовцы? С предателем долго разговаривать они не станут...

Второй пилот и бортрадист лежат рядом, оба затаили дыхание. Махмуд облизывает языком пересохшие губы, автомат подрагивает в его руках. Сайфутдин тяжело дышит, ерзает по земле, словно хочет вдавиться в нее, как ящерка. Что ж, умирать никому не хочется...

- Чеченцы! - радостно шепчет второй пилот и хочет подняться, но Валентин сердито прижимает его к земле. - Бородатые и с зелеными полосками на лбу...

То, что бородатые, Иванкин тоже рассмотрел, а вот на зеленые повязки обратил внимание только теперь. Да, это боевики. Можно выходить из укрытия.

Он встал, за ним поднялись Махмуд и Сайфутдин, замахали руками. Дудаевцы опустили автоматы и прибавили шагу.

После коротких переговоров старший группы выделил одного боевика для сопровождения летчиков в ближайший аул, а сам с подчиненными остался охранять содержимое "вертушки" до прибытия грузовиков.

Валентин, шагая по узкой каменистой долине меж крутобоких гор, поросших у подножия густым кустарником, думал о том, как трудно будет дудаевцам перетаскивать оружие. До аула, по рассказу проводника, километров десять.

В аул они добрались к ночи, измученные бездорожьем и неизвестностью. Их разместили в сакле, такой, о которой Валентин знал только из книг Лермонтова да Толстого: глинобитная лачуга с маленькими оконцами, с печкой из камня, с трубой в потолке, с деревянными лавками, на которых спали хозяева - старик со старухой, почти не понимающие по-русски. Проводник устроился у двери. Он явно не доверял подопечным.

Еды ни у стариков, ни у проводника не оказалось, пришлось ложиться спать на пустой желудок.

Валентин уснул быстро и проснулся рано, едва в оконце заголубело. Пахло овчиной и мышами, от затхлости казалось, что жилище необитаемо, если бы не храп деда да стоны старухи.

"Несчастные люди, - с жалостью подумал Валентин, - доживают век, а ничего в своей жизни хорошего, похоже, и не видели. Только вкалывали от зари до зари, обрабатывая каменистую землю, чтобы прокормить себя и как-то выжить. А дети скорее всего ныне в отрядах боевиков, воюют за суверенную Ичкерию, за чью-то власть, за чью-то сытую жизнь. И не подозревают они, что и самим достанется вся та же "свобода" - поливать потом землю и молить Аллаха о благополучии".

Утром проводник повел летчиков в соседний аул, где, по его словам, находился ещё один отряд "Серых волков", и через час они стояли в окружении парней, одетых кто во что, но самоуверенных, нагловатых, вооруженных автоматами Калашникова и ещё какими-то короткоствольными, похожими на израильские УЗИ. Признав в одном из вертолетчиков русского, они залопотали по-своему, тыча в него пальцами и показывая знаками, что его надо хлопнуть.

Командир молодых боевиков, видно, новобранцев, тоже сравнительно молодой мужчина с усиками, как у Дудаева, переговорив с проводником, обратился на плохом русском к экипажу:

- Оружие есть?

- На войне солдат без оружия не солдат, - ответил за всех Иванкин.

- Сдать! - не терпящим возражения тоном приказал тот.

Валентин достал пистолет и положил на стол (автоматы они оставили у вертолета). Махмуд было заартачился.

- Молчать! - рявкнул усатый, стараясь придать голосу басовитость и показать себя единовластным здесь начальником.

Когда Махмуд и Сайфутдин выложили пистолеты, он приказал находившемуся при нем юнцу обыскать летчиков.

Валентин, до того с трудом сдерживавший возмущение выходками еле оперившегося боевика, на этот раз не стерпел, оттолкнул от себя юнца, ринувшегося было выполнять приказание, и прикрикнул на усатого: