Шла шаша по соше (сборник)

За поворотом – местный латинский квартал. Пёстрый, эклектичный, как сорочье гнездо. Рай для попрошаек, кофеманов, шумной, грязноволосой богемы. Бутики вперемешку со старьёвками. Галереи абстракционистов, развалы старых пластинок. Нестройные голоса уличных музыкантов. Кэролайн была здесь тысячу раз. Но то, что произошло с ней – реальная возможность суда и тюрьмы, – по-иному настроило зрение. Оно стало как бы фотографическим. Выхватывало и фиксировало детали толпы. При этом в голове у Кэролайн слышались мягкие щелчки.

Щщёлк – озябшие акселератки с глазами проституток.

Щщёлк – бомжи с лицами добрых обезьян.

Щщёлк, щщёлк, щёлк… Дебилы в мешковатых офисных костюмах. Подростки с разноцветными головами. Ошалевшие туристы в сбруях кинокамер. Несчастные живые скульптуры. Они с детства волновали Кэролайн. Их было жаль и одновременно хотелось потрогать.

Ветер треплет белые зонты кафешек. Под зонтами теснота – время обеда. Острый жареный дух разных кухонь мира с преобладанием азиатских. Вон за тем столиком Кэролайн недавно встречалась с Глендой и Рэчел. Она решила наплевать на совет адвоката. Всё равно хуже не будет. Коллеги рассказали, что их вызывали в полицию, и они, разумеется, вели себя безупречно. Что Мэтью Хадсон переведён в другой садик. А Кэролайн официально считается на больничном. Среди родителей, однако, циркулируют слухи. Одновременное исчезновение воспитательницы и ребёнка наводит на мысли. Кроме того, дура-мамаша вроде бы проболталась. А город у нас маленький.

– Двоих уже забрали из группы. Паникёры чёртовы! – раздражённо сказала Гленда. – Бюджет и так на пределе. Наняли вместо тебя человека. Платим вдвойне за одну работу.

– Можно подумать, это я себя отстранила.

– Можно подумать, у нас был выбор.

Далее – горсовет, площадь, мутный аквариум библиотеки. Клерки, сидя на траве, жуют бутерброды в осаде истеричных чаек. Силуэт музея темнеет на фоне океана. И наконец – улица Больших Магазинов. Здесь хорошо потеряться на целый день среди отзывчивых манекенов, электроники, белья, кухонных и ванных излишеств. Один раз в магазине игрушек Кэролайн увидела – сердце подпрыгнуло – их. Джейн и Мэтью в конце ряда. С ними – неопрятный мужчина в шортах. Кажется, её узнали. Кэролайн раздирали два желания. Хотелось подойти к этой твари и наорать. A лучше – залепить пощёчину. И ещё раз. Одновременно хотелось бежать… Нет! Достойно удалиться. Ей стало душно, лёгкие не пускали воздух. Кэролайн быстро, не оглядываясь, ушла.

– Хорошо бы поджечь их дом. Или машину, – говорила она вечером Такаши. – Ты участвуешь?

– Как, прямо сегодня?

– Я крашеная блондинка, если ты не забыл. Конечно, нет. Надо подготовиться, узнать адрес, купить бензина.

– Не пойду. И тебя не пущу.

– Почему?

– Мы цивилизованные люди – нас быстро вычислят и посадят. И главное – в разные камеры.

– Меня и так скоро посадят.

– Это вряд ли. Но я хотя бы смогу носить тебе передачи.

– Нет. Нет, нет. В тюрьму я не сяду! Лучше бритвой по венам. В тёплой ванной…

– У тебя нет ванной. А в душе как-то нелепо. Да и лезвий таких сейчас не продают.

– Оставь свой дурацкий юмор!

– Извини, – Такаши помолчал. – От Стюарта никаких известий?

– Да! Я же тебе не сказала. Вчера дозвонилась – первый раз за месяц. Час дня, а он, представь, лыка не вяжет! И звон посуды слышно, в кабаке, значит. Бормотал, что расследование почти закончено. Результаты будут в течение недели. Знаешь, мне очень страшно, Такаши. Что если суд? Как я выдержу суд?! И за что? За то, что я горбатилась пять лет? Подтирала их детям носы и задницы?

– Не плачь, я же с тобой. Иди ко мне. Я уверен, что всё будет хорошо.

Развязка приближалась. Состояние Кэролайн было ужасно. Такаши заходил каждый день. Он видел, как силы душевные и телесные постепенно в ней исчезали. Их отношения напоминали Кэролайн визиты к тяжелобольной. Её слезы, её тревога возобновлялись поминутно. Наконец позвонил Стюарт.

– Поздравляю! – Адвокат протянул руку. – Расследование прекращено. За полным отсутствием доказательств!

– Ох… слава Богу! – Кэролайн едва не бросилась ему на шею. – Даже не верится, что этот кошмар… Спасибо вам огромное и… Что мне теперь? Можно выходить на работу?

– Давайте присядем, Кэролайн. Тут отдельный разговор. Дело в том, что работать на прежнем месте я вам категорически не советую. И ни в каком вообще детском саду. Вам лучше уйти из этой системы.

– Почему?

– Потому что вы теперь всегда – главная подозреваемая. За вами это будет тянуться, понимаете? Случись что подобное – и…

– Но в другом садике ничего не знают!

– Вы уверены?

– Можно уехать в другой город.

– Вам нужен этот риск? Хорошо. Однако нынешний садик придётся забыть. Вы там не сможете, будет худо, поверьте. Они согласны заплатить вам десять тысяч за потерю работы и моральный ущерб.

– Почему не двадцать? Или не сорок? – неожиданно произнёс Такаши.

Стюарт обернулся.