Шлак 2.0 (СИ)

[1] Традиционный арабский кофейник, предназначенный для варки и подачи кофе. Фото можно найти в дополнительных материалах.

Глава 9

Дорога довела до запруды. С верхнего этажа монолита за нами давно наблюдали. Я не видел кто, но линза оптического прицела начала отсвечивать сразу, едва мы вышли из зарослей, так что последнюю сотню шагов пришлось идти под прицелом винтовки. Неприятное ощущение. Впрочем, кроме меня никто не обратил на это внимания, хотя не понимаю, как можно не обращать внимания на подобные вещи.

Минут через пять из окна выглянул пожилой мужчина. Он подслеповато щурился, пытаясь разобрать, кто перед ним, потом хлопнул себя по лбу:

— Старшина!

— А ты кого ждал, Демидыч? — усмехнулся глава артели.

— Да бес тебя разберёт. Вас же четверо всегда было, а тут считаю: раз, два, три, четыре, пять… Тьфу, ошибся что ли? Опять по новому: раз, два…

— Не ошибся ты, — остановил его Старшина. — Верно сосчитал. Но пятый не наш. На дороге подобрали.

— Не ваш? Чей же?

— Загонщик.

— О как. И чёго загонщику в Приюте понадобилось? Нам чужаки без надобности.

— Ну ты особо-то не привередничай. Я, к примеру, тоже загонщик, и что?

— Ты старатель, на всех Территориях отметиться успел. Да и знаю я тебя с Разворота. А этого не знаю. Ты чьих будешь, клетчатый?

Чьих… Как будто собаку окликнул. Сейчас ещё свистнет, подзывая… Но не в моём положении привередничать.

— Из Загона, зовут Дон.

— Дон? Как речку что ли? Или этот, который с бабами. Имя у него такое интересное, не наше.

— Да назови как угодно, только впусти, накорми и спать уложи. И в баньку бы неплохо.

— О как, — снова дёрнул головой смотритель. — Ты б ещё к лесу задом меня повернул.

— Задом — это не ко мне.

— Ну, заходи, коли так.

Старшина, слушая нас, ухмылялся в бороду. Потом хлопнул меня по плечу и первым поднялся на насыпь.

Гуськом мы обошли монолит. Проход был настолько узок, что идти приходилось, прижимаясь к стене. Я глянул вниз. Не то, чтобы высоко, метров семь-восемь, но если свалишься, мало не покажется. Русло внизу было завалено корягами, камнями, наверняка многие из них падали на головы тех, кто не смог договориться со смотрителем Приюта.

По другую сторону насыпи в озеро вдавался пирс, в конце были причалены три лодки. Ещё одна медленно шла от берега к берегу, двое рыбаков проверяли сеть.

Входа в монолит как такового не существовало, его давно заложили кирпичом, но была приставная лестница, которая вела к пробитому на уровне второго этажа отверстию. При необходимости лестницу можно было втянуть внутрь. Поднявшись, я подумал, что попал в дешёвый трактир позапрошлого века. Четыре неуклюжих стола, один был занят компанией суровых мужчин. Судя по экипировке тоже старатели. У стены напротив некое сооружение, напоминающее барную стойку, справа холщёвая ширма. Вместо лампочек жировые свечи, вонючие как помойная яма.

Старшина заговорил с кем-то. Похоже, все тут друг друга знали. Артельщики прошли к свободному столу, я встал возле стойки. Спасибо мужикам, что довели до безопасного места, дальше сам. Но что делать, честно говоря, не знал. Я реально здесь чужой. Для начала неплохо было бы перекусить, потом осмотреться, переговорить со смотрителем, найти попутчиков до Загона.

Ширма колыхнулась, в зал вошла женщина весом под центнер в фартуке и косынке.

— Ещё одних принесло. Старшина, ты ли? Обедать будете?

— Будем, — кивнул старатель. — Нам как обычно, тёть Люб, и не скупись, мы голодные.

— Садитесь за стол, сейчас подам.

Тётка исчезла, а я втянул в себя воздух. Кроме прогорклого запаха жира пахло рыбой и специями: петрушка, укроп, лавровый лист. Слава богу, не гвоздика. Тётка вынесла в широких глубоких плошках варёную рыбу и четыре больших глиняных кружки с бульоном. Старатели брали рыбу руками, торопливо ели, прикладывались к кружкам.

В сторону столов я не смотрел, но не мог не слышать чавканья, и от этих звуков живот сводило судорогой.

— Чего затаился, клетчатый? — к стойке подошёл смотритель. — Жрать, небось, хочешь?

— Хочу.

— Ну ещё бы, по морде видно, что хочешь, вон как скулы торчат. Но у меня расклад такой: бесплатно только вода в речке. Смекаешь? Чем расплачиваться намерен?

— А чем они расплачиваются? — кивнул я на обедающих.

— Можно вещами, одёжка там, обувка. Или часы. Их в любом поселении примут, даже сломанные. Но чаще патронами. У тебя что есть?

У меня ничего не было, всё, кроме фляги, забрали квартиранты. Но флягу отдавать последнее дело. Разве что плащ. Я развернул его и положил на стойку.

— Возьмёшь?

Смотритель потёр кожу пальцами, посмотрел швы.

— Людоедский что ли? — он скосился на меня с подозрением. — А ты сам, случаем, не их ихних?

— Не из ихних. Могу штаны спустить, если не веришь.

— Не надо, верю. Старшина абы кого не приведёт, тем более людоеда, — он снова потёр кожу. — Нет, не возьму. Вещь хорошая, это любой скажет. В ином месте за неё много выручить можно. Но я наживаться за твой счёт не стану. Не христиански это. Можем так поступить: покуда из Приюта не свалишь, я тебя кормлю, а ты караульным поработаешь. Дело не хитрое, стоять возле окна да по сторонам поглядывать. Договор?