Шлак 5.0

— Это вряд ли, — с сомнением произнёс Мёрзлый. — Максимум по двое в прикрытии, остальные внутри. У них задача тайник охранять. Группа наверняка не самая сильная, шлак или петлюровцы. Мозгоклюю невыгодно, чтобы нас положили в первый же день, зрителю такое смотреть не интересно. Так что тех, кто сейчас в бассейне, нам просто отдали на съедение. Проблем с ними возникнуть не должно. Предлагаю такой план. Мы с Доном заходим слева. Гук, справа. Не спеши, дай нам добраться до дверей. Полчаса хватит. Потом начинай. Сигнал для нас — твой выстрел. Отвлекаешь внимание, мы заходим в здание, дальше по ситуации. Главное, ты сам внутрь не суйся, неизвестно, как у нас сложится. Если я ошибаюсь, и там сидит что-то серьёзное, вроде варанов или синей охраны… Тогда попытайся добраться до универсама. С ружьём у тебя должно получиться. Объяснишь доче ситуацию, она сделает всё правильно.

Гук нагнулся, засекая время по счётчику на браслете, и кивнул:

— Полчаса пошли.

— А не проще сразу к универсаму рвануть? — спросил я. — Втроём мы точно пройдём, даже с одним ружьишком.

— Не проще. Контора не допустит, не забывай про неё. От нас ждут определённых действий, и если мы начнём выходить за рамки ожидаемого, это вызовет вопросы. Поэтому вести себя нужно предсказуемо. Доступно объяснил?

— Ну, вы с Гуком стратеги, вам виднее, а я так, погулять вышел. Как скажете, так и сделаю.

— Вот и договорились. Ступай за мной. Камеры не забудьте включить, пусть зритель насладится картинкой.

Дом, где засели твари, пришлось обходить по крутой дуге. Мы чувствовали их, они чувствовали нас. Из темноты подъезда высунулось нечто белёсое, похожее на переднюю лапу, и тут же одёрнулось назад. Однозначно подражатель, не ошибся Мёрзлый. Выходить на улицу тварь не решилась, слишком большое расстояние, но глаза из темноты горели, отслеживая каждый наш шаг.

Подобравшись к бассейну, мы присели за деревьями. До притвора оставалось метров тридцать — один хороший бросок. Входная дверь закрыта, четыре окна заделаны фанерой, в одной узкая щель. Мёрзлый указал на неё.

— Глазок видишь? Когда Гук подаст голос, постовой отвлечётся…

По другую сторону бассейна грохнул выстрел, и следом затарахтел ППШ. Мёрзлый подхватился, рванул к притвору, я за ним. К двери подбежали одновременно. Я потянул ручку на себя — закрыто. Ну ещё бы, кто оставит дверь открытой, когда ждёт незваных гостей. Мёрзлый достал из-за пазухи тесак, сунул лезвие между косяком и дверным полотном, надавил. Щёлкнул отошедший ригель.

Гук снова выстрелил. За дверью раздался приглушённый бас:

— Они справа заходят. Порох, оставайся, а ты за мной.

Послышались удаляющиеся шаги, скрип. Мёрзлый выждал минуту, потом приоткрыл дверь и первым скользнул внутрь.

Мы очутились в небольшом фойе. На полу мусор, у стены сломанные стулья. Налево уходил коридор. Мёрзлый приложил палец к губам и постучал по уху: слушай. Я прислушался. Где-то совсем рядом прерывисто дышали, буквально в нескольких метрах за поворотом. Осторожно, чтобы ни на что не наступить, я подошёл к углу и снова прислушался. Так и есть, шагов десять, не дальше, стоял человек. Мёрзлый шепнул:

— Живым.

Я кивнул и резко вывернул из-за угла. Человек стоял спиной ко мне, смотрел в сторону, куда ушли напарники. Мои шаги он услышал не сразу, а когда что-то заподозрил, то поворачиваться стал слишком медленно. Я дёрнул его на себя, прижал к стене и надавил предплечьем на горло. Он захрипел, вытаращил глаза, скосился на Мёрзлого и обмяк. Узнал.

Мёрзлый обыскал его, вынул из кобуры старенький наган. Оружие не ахти какое, но годное, завалить пару-другую зашлакованных хватит.

— Дон, встань к двери, пригляди за выходом, — штурмовик передал наган мне. — А я пока поговорю с товарищем.

Я прошёл дальше по коридору. Дверь, ведущая в чашу, была распахнута, возле вышек стояли охотники. Мёрзлый в очередной раз оказался прав — это обычный шлак, суррогат из жилых блоков в виде нюхачей и мелких глаголов. Они столпились перед входом в притвор, ждали, что мы всей командой навалимся на них с той стороны. Сбившись в толпу, они считали себя умными и сильными. Был бы у меня калаш, а не наган, тут бы им и пришёл конец. Или граната… Впрочем, граната есть у Мёрзлого. Он допрашивал сейчас пленного.

Я обернулся, щёлкнул пальцами, привлекая внимание. Мёрзлый недовольно повернул голову, не привык, чтобы его звали подобным образом. Понимаю, тоже так не люблю, но время торопит.

— Вячеслав Андреевич, — зашипел я, специально называя его по имени отчеству, чтобы хоть как-то смягчить проявленное неуважение, — вы бы не могли подойти сюда? Очень нужно.

Мёрзлый, не глядя, всадил тесак пленному под рёбра, и, не озабочиваясь шумом падающего тела, двинулся ко мне.

Мне вдруг стало любопытно:

— О чём разговаривали?

— Общих знакомых вспоминали. Чего звал?

Я кивнул на толпу у вышек.

— Кучно стоят. Дай гранату.

— Докинешь?

— Не сомневайся.

До зашлакованных было метров тридцать, и вопрос заключался не в том, чтобы докинуть, а в том, чтобы попасть, желательно в середину.

Мёрзлый отдал мне гранату.