Шлейф сандала

- Да! И отдадим долги барону! – женщина с гордостью посмотрела на своего сына. – Дорогой, ты такой умный! Что бы я без тебя делала!

- Главное, чтобы барон не прознал о завещании ее покойной матери, - молодой человек нахмурился. – Тогда он женится на ней, чтобы прибрать к рукам все добро!

- Но кто скажет ему? – испуганно прошептала Мария Петровна. – О нем знаем только мы с тобой!

- Да… поэтому держите язык за зубами, матушка.

Глава 40

- Барышня! Барышня, проснитесь!

Я приоткрыла один глаз и сонно протянула:

- Тебе чего, Акулина?

- Там в парикмахерской грохот какой-то! – испуганно прошептала девушка. – Боязно мне! Что, если воры пробрались? А там Прошка один, да Тимофей Яковлевич под замком! Хорошо хоть Евдокия у сестры ночевать осталась!

Меня словно подбросило в кровати. Только не парикмахерская! Если с ней что-то произойдет, я останусь без заработка на неизвестное время! А такой вариант был очень вероятен. Мало сюда являлось бандитов?

- Разбуди только Селивана! – тихо сказала я. – Шум не поднимай!

- Хорошо! – Акулина убежала, а я подошла к окну и, забравшись на подоконник, спрыгнула вниз. Так будет намного быстрее.

Шум я услышала, как только подошла к двери парикмахерской. Окна были задернуты шторами, но даже через них удавалось различить движущиеся силуэты, один из которых выглядел нереально высоким. Что это такое? Плюс к этому парикмахерская озарялась тусклым светом, словно хулиганы и не собирались прятаться. Они там что, вечеринку устроили?

- «У каждого есть дух, который нужно совершенствовать, тело, которое должно быть тренировано, и путь, который должен быть пройден»*, - прошептала я, повернув в замочной скважине ключ. Ну, нравилось мне пафосно произносить цитаты великих мастеров единоборств, что поделать. Я ворвалась в зал и гаркнула: - Ку-ку, ёпта! Всем лежать, бояться и просить у мамочки пощады!

- А-а-а-а! – раздался громкий вопль, а за ним и грохот. – У-у-у-у! Едрена кочерыжка!

Я с шоком наблюдала, как с высокой стремянки летит Тимофей Яковлевич и падает прямо на пятую точку.

- Еленочка Федоровна, что ж вы так дядюшку испужали?! – послышался звонкий голос Прошки. – У него все косточки в портки посыпались!

- Что вы здесь делаете?! – рявкнула я на них, хотя уже начинала понимать, что здесь происходит. Прошка и Тимофей Яковлевич наводили порядки. Они уже смастерили из сундуков пеналы. И, похоже, дядюшка красил один из них, взобравшись на стремянку.

- Помочь хотели… - мальчишка тяжело вздохнул. – Думали, вы проснетесь и обрадуетесь…

- Вы что, всю ночь здесь провели? – восхищенно спросила я, оглядываясь. – Покрасили всю мебель… Какие молодцы!

- Молодцы! Да только мне теперь ни разогнуться, ни согнуться! – запричитал дядюшка, хватаясь за поясницу. – Что ж ты, будто коршун, залетела?!

- Я решила, что сюда бандиты какие-то забрались! – начала было я объяснять сложившуюся ситуацию, но не успела.

- Порублю иродов! На кусочки порублю! Места живого не оставлю! – в парикмахерскую влетел Селиван с топором. Он был помятым со сна, но готовым к бою. – Барышню мою обижать?!

- Тише! Тише! – остановила я его. – Здесь все свои!

Дядюшка со стоном опустился в кресло, а Селиван недоуменно завертел головой.

- Акулинка сказала, что грабят нас…

- Ошиблась она. Это наши решили здесь порядок навести, - я тоже опустилась в кресло, испытывая облегчение. Слава Богу, в этот раз не пришлось драться. Но тут у меня появился вопрос к дядюшке. – Ты как из комнаты вышел, Яковлевич?

- Это я помог… - Прошка виновато хлопнул глазками. – Тимофей Яковлевич изъявили желание добра вам понаделать…

- Изъявил! – с готовностью закивал дядюшка. – Так и было!

- «Добра понаделать»… это прям как угроза звучит, - проворчала я. – Совсем недавно мне никто помогать не хотел…

- Одумался я, - Тимофей Яковлевич стрельнул в меня недовольным взглядом. – Не зверь, поди, чтобы злобою упиваться…

Похоже, дядюшке надоело его заточение. Да и ароматы, несущиеся из кухни, делали свое дело.

- Ну и замечательно! – я довольно потерла руки. – Значит, поутру начнем доделывать все то, что вы не успели. Сделаем завтра выходной в парикмахерской. А как управимся, так и праздник устроим!

- Праздник! – радостно взвизгнул Прошка. – Я хочу праздник!

- Давайте уже досыпать до рассвета, - я громко зевнула. – Чего уж теперь здесь околачиваться. Вот вы учудили! Молодцы! Слов нет! Порадовали!

Вскоре все разошлись по своим комнатам, и до самого утра в парикмахерских чертогах царила тишина.

Утром, как и обещала, явилась Минодора. Она выглядела бодрой и готовой продолжать, но все же девушка пожаловалась на матушку. Та никак не могла понять, что произошло с ее кровинушкой. Она промолчала, когда дочь отказалась от жирных щец. Но когда та отказалась откушать каши с жареными цыплятами, а после и выпить чаю со сливками, да с сахаром вприкуску, закатила скандал. Купчиха даже поблагодарила Бога, что Жлобин с сыном уехали на целый месяц по каким-то делам и не видели такого непотребства.