Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях

Занятия в академии возобновились лишь 27 декабря.[251] После французского нашествия край был опустошён, и тем студентам, у которых не было обеспеченных родственников, приходилось трудно. Чтобы как-то свести концы с концами, Ян подрабатывал домашним учителем, а во время каникул путешествовал по родной земле. Юноша был желанным гостем и в крестьянских хатах, и в домах бедной шляхты, и в семействах своих богатых соучеников. Стихи Барщевского нравились землякам, передавались из уст в уста и становились народными. Поэта часто одаривали меркой пшеницы, гречки или гороха. Это было существенным подспорьем в его небогатой жизни и позволяло продолжать обучение. Сохранилось ещё одно стихотворение Барщевского на белорусском языке — «Гарэлiца», написанное от лица мужичка-пьяницы.

Академия, помимо того, что давала хорошее образование, накладывала определённый отпечаток на мировоззрение студентов. В частности, иезуиты учили, что дети попов являются незаконнорожденными, поскольку по каноническому праву священники должны быть безбрачны. Потому поповичи, обучающиеся в академии, во избежание насмешек сверстников, часто скрывали своё происхождение и переходили в римо-католицизм. Видимо, так же случилось и с молодым Яном. Его дальний родственник архиепископ Минский Антоний Зубко в своих воспоминаниях[252] отмечает, что Ян никогда ни одним словом не намекал, что отец его был униатским священником, а называл его шляхтичем из околицы Мураговской.

Окончив академию и получив аттестат кандидата, Барщевский собрался поступать в Виленский университет. Однако на это были необходимы средства, а по дороге в Вильню ему встретился один из знакомых белорусских помещиков,[253] который предложил молодому человеку стать гувернёром у своих детей. Ян согласился, но вскоре перешёл на службу к другому хозяину, князю R.[254] О подробностях этого периода жизни писателя известные источники умалчивают, а сам он, давая хронологическую привязку событиям, описанным в «Шляхтиче Завáльне», по-видимому, вводит читателя в заблуждение: Янкó приезжает к пану Завáльне осенью 1816 года, кроме того, вскользь отмечается, что к этому моменту он без малого год, как не был в Полоцке. Между тем, известно, что на самом деле осенью 1816 года Барщевский ещё находился в Полоцкой академии, о чём свидетельствует в своих воспоминаниях его соученик Фома Массальский.[255]

Возможно, причиной сокрытия правды была служба у князя R. С другой же стороны, не исключено, что вся эта таинственность каким-то образом связана с событиями вокруг иезуитов. В 1814 году папа Пий VII официально восстановил общество Иисуса. Орден, с 1773 года находившийся под церковным запретом и продолжавший существовать лишь благодаря покровительству России, оказался в новой политической ситуации. Если до этого иезуиты были естественными союзниками императоров и оказывали значительную помощь в укреплении государственной власти на белорусских и литовских землях, то теперь их ориентация вновь была направлена на Рим. В результате отношения иезуитов с российскими властями стали быстро ухудшаться, и в 1820 году они были изгнаны за пределы империи, вся их собственность конфискована, а коллегиумы закрыты. Закрыта была и alma mater Барщевского — Полоцкая академия.