Шляпа для вранья

После тихого семейного ужина, во время которого за столом, вместо интересной беседы родителей об увиденном и прочитанном за день, царила зловещая тишина, мы начали упаковывать вещи. Поскольку мама и папа посвятили себя филологии, основным содержимым нашей квартиры были книги: книги новые, недавно изданные, книги, перекочевавшие к нам из квартир моих бабушек и дедушек и книги антикварные, купленные за большие деньги у букинистов. Честно говоря, я не понимаю, зачем хранить такое количество бумаги, когда сейчас все можно найти в интернете, но мои родители думают иначе и трясутся над своим книжным хозяйством, как, наверное, Кощей «чах над златом».

Родители складывали книги в специально купленные коробки, а мне было

поручено протирать запыленные фолианты специальной мягкой тряпочкой. Я проклинала себя за свое вранье: вместо приятного семейного вечера – эти дурацкие сборы, да еще родители поссорились…

Прошло добрых полтора часа, а родители так и не начали разговаривать друг с другом, да и количество книг словно не убывало.

– Мам, смотри, какая старая книжка, в руках разваливается… Может не нужно ее перевозить? – спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Что ты, Маша! – встрепенулась мама. – Это же прижизненное издание Пушкина, книга из библиотеки твоего прадеда! Она стоит целое состояние!

– Теперь, наша мама все меряет на деньги, – язвительно заметил папа. – Дело не в том, сколько стоит эта книга, а в том, сколько она несет информации об эпохе, об особенностях книгоиздания и книгопечатания, а в добавок к этому, только представь, Маш, что эту книгу мог держать в руках сам Александр Сергеевич!

Мне стало жалко маму, у которой слезы выступили на глазах от папиного замечания, и я, держа в руках следующий томик, опять обратилась к ней:

– Мам, а это что за шедевр?

Мама взяла из моих рук старенькую книгу в кожаном переплете, пролистала ее и небрежно отбросила в сторону.

– А вот это, Маша, форменная ерунда, даже не знаю как она у нас появилась, наверно случайно у букиниста прихватили. Может быть, папе просто переплет понравился… – мама нередко посмеивалась над любовью папы к старинным переплетам.

Папа отошел от очередной коробки и поднял с пола брошенную мамой книгу:

– Переплет, кстати, довольно ординарный… А уж содержание… Скорее всего это подарок тетушки Аглаи, – прокомментировал папа, бросил книжку обратно и вернулся к своим коробкам.

Аглая была младшей сестрой маминой мамы, Ариадны Сергеевны, то есть моей двоюродной бабушкой. Впрочем, бабушкой ее назвать язык не поворачивался. Да и тетушкой папа ее называл с иронией. На вид Аглаю можно было принять за студентку. Даже мама говорила, что если бы Аглая не была одним из действующих лиц ее, маминого, детства, то она никогда бы не поверила, что они с бабушкой появились на свет у одних и тех же родителей с разницей всего в полтора года. Очень уж непохожи были сестры. Бабушка Ариадна Сергеевна с ее кипенно-белой сединой, уложенной в салоне, строгими английскими костюмами, безупречным порядком в квартире и неизменными туфлями-лодочками, которые она даже дома носила вместо тапочек, была полным контрастом патлатой, словно хиппи Аглае, предпочитавшей рваные джинсы, какие-то сумасшедшие накидки в стиле индейских пончо и обувь на огромной платформе. Несмотря на консервативность взглядов, Ариадна Сергеевна не представляла себе жизни без компьютера, часто «засиживалась» в соцсетях, не расставалась с мобильником и с удовольствием ходила со мной в «Макдональдс», где не отказывала себе в бигмаке. Аглая же была вегетарианкой, интересовалась изотерикой, совсем не пользовалась компьютером, гаджетами и только по величайшей необходимости прибегала к помощи мобильного телефона. Проявлялась она в жизни нашей семьи редко и неожиданно, часто надолго уезжала куда-нибудь на Памир и, вернувшись, рассказывала необычайно интересные истории о буддийских монастырях и их обитателях. Понятно, что с бабушкой Ариадной Сергеевной Аглая не дружила, встречались они только на семейных торжествах, где все подшучивали над моложавым видом Аглаи и ее вегетарианством. Чем занималась Аглая никто толком не знал, она называла себя «фрилансером», а больше о своей работе ничего не говорила. Для меня она была особой таинственной, а потому весьма привлекательной. Поэтому информация о появлении этой книжки в нашей библиотеке немедленно подняла ее цену в моих глазах и я решила во что бы то ни стало, с ней ознакомиться. Улучив момент, когда папа оттаскивал очередную коробку в прихожую, а мама отвечала на телефонный звонок, я подняла книжку с пола и отнесла ее к себе в комнату, чтобы изучить на досуге. Чтобы у родителей не возникло лишних вопросов, фолиант предусмотрительно был засунут под одеяло.