Шляпа Ирины. Современный китайский рассказ

Её семья была действительно на краю бедности, они жили в покосившейся землянке, состоящей из трёх комнатушек, во дворе было темным-темно, только в одной комнате горела лампочка. Я крикнул: «Ли Айлянь!», из комнат послышался шорох, затем открылась занавеска, и вышла она. Разглядев меня, она удивилась: «Это ты?» — «Я слышал, что дядюшка заболел, вот и пришёл его проведать». Она поблагодарила меня взглядом.

Керосинка, которая висела па стене, излучала тусклый свет. На кровати у стены лежал худой как спичка мужчина среднего возраста, а под ним была беспорядочно настелена мелкая пшеничная солома. Вокруг него кружком толпились несколько сонливых детишек, а у изголовья стояла женщина с собранными на затылке волосами. Наверное, это была мать Ли Айлянь. Как только я вошёл в комнату, всё взгляды обратились ко мне. Я стал торопливо объяснять: «Я одноклассник Ли Айлянь. Мы узнали о болезни дядюшки, вот ребята и отправили меня проведать вас». Затем я передал пакет со сладостями матери девушки.

Тогда мать Ли Айлянь словно очнулась и засуетилась вокруг меня: «Ах, зачем же, это такие дорогие пирожные».

Её отец свесился с кровати и, закашлявшись, протянул мне курительную трубку со стола. Я поспешно помахал рукой и сказал, что не курю.

Ли Айлянь сообщила: «Это наш староста, очень хороший человек, эту… эту еду купил он!»

Только тогда я увидел на столике у кровати тарелку тушёного мяса с репой, половину которого я отдал своей однокласснице. Оказывается, Ли Айлянь так и не съела ничего, а всё отнесла больному отцу. Её братишки и сестрёнки стояли неподалёку и неподвижно смотрели на несколько кусочков мяса в тарелке. У меня снова защемило сердце.

Я посидел недолго, выпил пиалу кипячёной воды, которой меня угостила Ли Айлянь и узнал подробности болезни дядюшки — он напился, и у него начались желудочные колики, его старый недуг. Я дал ему кое-какие наставления и стал прощаться с Ли Айлянь: «Мне надо возвращаться, а ты переночуй дома и уже завтра приходи на занятия».

В этот момент мать Айлянь потянула меня за руку: «Мы тебе очень обязаны, ты уж извини, мы бедны, и нам нечем тебя угостить». А затем обратилась к дочери: «Возвращайся в школу вместе с ним, дома так много людей, обойдёмся и без тебя. Езжай и хорошенько учись…»

Тёмная ночь была безбрежной, а дорога вилась лентой. Я крутил педали, а Ли Айлянь сидела на багажнике. Мы преодолели уже полпути, но никто из нас не проронил ни слова. Вдруг я услышал её всхлипывания, затем она обняла меня за поясницу и прижалась к моей спине, а потом жалобно сказала: «Братишка…»

Меня бросило в жар, и из глаз потекли слёзы. «Сиди спокойно, смотри не упади», — сказал я, а в душе твёрдо себе пообещал: в этом году я приложу всё усилия и непременно поступлю в университет.

4

До вступительных экзаменов оставалось ещё два месяца, когда появились слухи о том, что среди прочих предметов будет также и география мира. Учителя думали, что на экзамене будут вопросы только по географии Китая, и никак не ожидали, что география мира тоже окажется в списке. Всё запаниковали, потому что чувствовали себя уже достаточно уставшими и истощёнными. У Ван Чуаня началась бессонница, и он не мог спать ночами. Мо Чжо постоянно жаловался на головные боли. Как только он видел учебник, у него сразу начинало рябить в глазах. Разразился шум и гам, всё стали обвинять во всём школу и говорить, что они не вынесут такой муки. Однако ещё большей проблемой явилось то, что ни у кого не было учебных материалов по географии мира. Вследствие этого всё с энтузиазмом начали разыскивать нужные книги. Среди всеобщей суматохи только Грызун весело смеялся. В его любовных отношениях наступал сезон весенней вспашки и посевов.

Паника продолжалась несколько дней, некоторые ученики нашли материалы, некоторые — нет. Чем ближе подходило время вступительных экзаменов, тем эгоистичнее становились люди: нашедшие учебники одноклассники держали это в строгой тайне, надеясь избавиться от лишнего конкурента. Из нашего общежития только Мо Чжо нашёл неизвестно откуда появившуюся пожелтевшую «Географию мира». Но он категорически всё отрицал и сам тайком что-то зубрил, спрятавшись за школой, где когда-то жарил цикад. Мы с Ван Чуанем не знали, что делать, как и Ли Айлянь, мы переживали и метались, словно муравьи в горячем котле. Как-то отец принёс мне лепёшки и, увидев, что я весь пожелтел и был крайне взволнован, спросил меня, что случилось. Я коротко рассказал ему обо всём, как вдруг он радостно хлопнул в ладоши: «Старший сын твоей двоюродной тётки работает учителем в уезде Цзисянь[19], может, у него есть эта книга!»

Тут я тоже вспомнил об этом, и на душе стало радостно. Отец выпрямился, поправил свой пояс и вызвался немедленно идти в уезд Цзисянь.

Я сказал: «Вам ведь сперва нужно вернуться домой и рассказать обо всём матери, чтобы она не переживала».

Отец ответил: «Какие времена теперь, ещё об этом переживать!»

Тогда я возразил: «Но ведь вы не умеете ездить на велосипеде! Туда и обратно будет целых сто восемьдесят ли[20] пути!»