Шляпа Миттерана

В квартале Батиньоль было безлюдно, лишь вдали мелькали редкие силуэты, тут же растворявшиеся в тени домов. До отеля, в котором ее ждал Эдуар, оставалось совсем недалеко. Наверное, смотрит телевизор или валяется на кровати и читает “Монд”. В холле Фанни прошла мимо портье. Он кивнул ей и заговорщически улыбнулся. Фанни ненавидела этого человека, прекрасно осведомленного о ее личных делах. Ей представлялось, как по ночам он бродит по гостиничным коридорам, с гаденькой улыбочкой прислушиваясь к доносящимся из-за дверей звукам, издаваемым неприкаянными любовниками, не имеющими, если не считать этого крошечного отеля, крыши над головой. Она стала подниматься по лестнице, таща за собой сумку. “Должно быть, сейчас пялится на ее ноги”, – подумалось ей. Вот и третий этаж, номер 26. Из-под двери доносился звук включенного телевизора. Участники передачи вели оживленную дискуссию. Фанни догадалась, что это передача “Право на ответ” – Эдуар любил ее смотреть. На съемочной площадке всегда стоял дым коромыслом, все орали, перекрикивая друг друга, порой казалось, еще чуть-чуть, и спор перейдет в драку; ведущий Мишель Полак обычно наблюдал за этим безобразием, покуривая трубку и насмешливо щуря глаза. Фанни постучала в тот момент, когда заканчивался еженедельный обзор новостей; пошли титры и закадровый голос объявил, что рисунки к программе выполнены художниками Синэ, Планту, Волынским и Кабю. Тут же раздался насмешливый голос актрисы Моники Тарбес, тоном рыночной торговки овощами возвестивший: “До будущей недели!”

– Входи, открыто! – Эдуар лежал на кровати в рубашке и трусах. Приподнявшись на подушках, он оглядел Фанни.

– Что это за шляпа?

– Во-первых, здравствуй, – сказала она и наклонилась поцеловать его. Эдуар нежно приник к ней губами, одновременно проводя рукой у нее по шее, что всегда нравилось Фанни. Его рука поднялась выше, к волосам, готовая скинуть с ее головы шляпу, когда она вдруг оторвалась от него и отступила на шаг. – Не тронь мою шляпу!

– Твою шляпу? – переспросил он, вложив в слово “твою” весь свой запас иронии. – Откуда она у тебя?

– Секрет. Но это и в самом деле моя шляпа.

В телевизоре мужчина с зажатой в зубах сигарой изрекал какие-то банальности, заставляя подпрыгивать от негодования лысого коротышку, бросавшего возмущенные взгляды на Мишеля Полака, который, судя по всему, блаженствовал – передача окончательно вышла из берегов.

– Но ведь это мужская шляпа, – заметил Эдуар, встал и потянулся к телевизору, чтобы уменьшить звук.

– Ну и что? – спросила Фанни, поправляя шляпу на голове.

– Значит, тебе подарил ее мужчина? – Эдуар неотрывно смотрел на нее.

Фанни улыбнулась:

– Ты что, ревнуешь?

– Возможно… Ты приходишь ко мне с подарком от другого…

Атмосфера в комнате неожиданно изменилась. Фанни внимательно наблюдала за Эдуаром. Он нравился ей – нравились его тело, лицо, руки, голос, волосы. Вот уже два с половиной года она любила этого человека. Она ревновала его к женщине, которой никогда не видела и которая, как она знала, не позволяла ей устроить свою жизнь с Эдуаром. Зато он никогда не испытывал ревности. Хотя… Сегодня на его лице мелькнула тень чего-то похожего на ревность. Интересно, как далеко она может зайти в этой игре? Эдуар не знает, что шляпу она нашла, и думает, что ее преподнес ей другой мужчина… “Да до самого конца!” – с неожиданной для самой себя горячностью решила она. Фетровая шляпа вдруг превратилась в элемент той самой опоры, которой ей так не хватало все последнее время. Трусость, мешавшая поговорить с Эдуаром начистоту и даже порвать с ним, испарилась. Теперь ей стала понятна манера поведения Мишеля Полака: инициировать ссору, довести ее до точки кипения и с наслаждением наблюдать ее разрушительные последствия. По телу Фанни пробежала дрожь, вызванная страхом и азартом. Она отошла, присела на стол и, наклонив голову, посмотрела Эдуару прямо в глаза. Она собиралась совершить прыжок в пропасть, и ощущение, которое она при этом испытывала, было несравнимо по силе воздействия ни с одним оргазмом. “Да, эта шляпа – подарок судьбы”, – подумала она.

– Кто он? – Вопрос прозвучал, и бездна перед Фанни разверзлась.

– Один человек, – услышала она свой ответ. – Мы познакомились в поезде.

– Как со мной? – Эдуар пытался говорить надменно, драпируясь в спесь и – чисто инстинктивно – в белую простыню.

– Да, как с тобой.

– Сколько ему лет? Это стариковская шляпа! – воскликнул Эдуар слишком громко, учитывая поздний час (впрочем, его крик не разбудил никого из обитателей сонного квартала Батиньоль).