Шляпа, полная неба

Тиффани это вполне устраивало. Так люди не задавали вопросов, на которые она не хотела, да и не могла ответить. Но Роланд завел привычку… болтаться поблизости. Они чисто случайно натыкались друг на друга куда чаще, чем это возможно. И если Тиффани шла на праздник или еще какое событие в деревне, там непременно оказывался и Роланд. Он всегда держался очень вежливо, но смотрел глазами спаниеля, получившего пинка, а Тиффани это бесило до крайности.

Вообще-то следовало признать (как бы трудно это ни было), что Роланд уже не такой тупица, как когда-то. Но, с другой стороны, он изначально был настолько тупым, что над заточкой еще работать и работать.

«Лошадь», — вдруг подумала Тиффани, сама не зная, к чему. А потом поняла, что пока мыслями она была далеко, ее глаза смотрели вокруг.

— Я такого никогда раньше не видела, — сказала мисс Тик.

А Тиффани обрадовалась Лошади, как старой знакомой. Мел здесь вздымался вверх, и между холмов покоилась небольшая уютная долина. На ее крутом склоне было что-то вроде рисунка: кто-то убрал дерн длинными плавными линиями, так что полосы обнаженного мела сложились в изображение лошади.

— Это Белая Лошадь*, — сказала Тиффани.

— А почему ее так называют? — спросила ведьма.

— Потому что мел белый? — предположила Тиффани, прогоняя мысль о том, что мисс Тик немного дурочка.

— Нет, я имела в виду, почему лошадь? Это ведь совсем не похоже на лошадь, просто несколько кривых линий.

«И кажется, будто они движутся», — добавила про себя Тиффани.

Говорили, что дерн срезали люди, жившие на холмах в древние времена, те самые люди, которые тащили и ставили кругами камни, те, кто хоронил своих мертвецов в больших курганах. Они и сделали рисунок в конце этой маленькой долины. Белая Лошадь была в десять раз больше настоящих лошадей и даже совсем не походила на лошадь, если только не знаешь, как смотреть. Хотя древним художникам было прекрасно известно, как выглядят лошади, они сами держали лошадей или, по крайней мере, видели их каждый день. И если эти люди жили очень давно, это еще не означает, что они были глупые.

Однажды, когда Тиффани с отцом проезжали мимо по пути на ярмарку овец, она спросила его, почему Белая Лошадь не похожа на лошадь. И он повторил ей, что ответила ему матушка Болен, когда он был маленький и спросил ее о том же. Отец передал ее ответ слово в слово, и Тиффани теперь сделала то же самое:

— Оно не про то, как лошадь выглядит. Оно про то, что лошадь есть на самом деле.

— О, — сказала мисс Тик. Однако она была не только ведьмой, но еще и учительницей и потому, должно быть, не смогла сдержаться, чтобы не добавить: — Интересный факт: вообще-то белых лошадей не бывает. Светлая масть называется серой[4].

— Да, я знаю. Но эта — белая, — твердо сказала Тиффани.

Ее ответ заставил мисс Тик отступить, и какое-то время они ехали в молчании. Однако ведьме явно что-то не давало покоя.

— Тебе, наверное, грустно покидать Меловые холмы? — спросила она, пока телега тряслась по дороге.

— Нет, — сказала Тиффани.

— Нет ничего страшного в том, чтобы грустить, покидая дом, — не унималась мисс Тик.

— Спасибо, но я вовсе не грущу.

— Если тебе хочется поплакать, можешь не делать вид, будто в глаз попала соринка или…

— Все нормально, правда, — сказала Тиффани. — Честное слово.

— Понимаешь, такие вещи лучше не копить в себе, а то потом это может очень плохо сказаться…

— Я ничего не коплю, мисс Тик.

Тиффани и сама была удивлена тем, что ей совсем не хочется плакать, но не собиралась делиться этим удивлением с мисс Тик. Она заранее приготовила место для горя в своей душе, но оказалось, что ей нечем его заполнить. Возможно, потому, что все сожаления и колебания она оставила аккуратно уложенными и завязанными в узелок высоко на склоне холма, рядом с пузатой печкой.

— И конечно, если ты чувствуешь себя немного подавленной, ты можешь посмотреть на подарок, который этот юноша… — снова попыталась мисс Тик.

— Расскажите мне о тетушке Вровень, — перебила Тиффани.

Все, что она знала о своей будущей наставнице, — это имя и почтовый адрес. Зато адрес звучал многообещающе: «Маленький домик в лесу, у засохшего дуба возле Потеряхиной тропки. Если не застанете дома, положите письма в старый башмак у двери».

— Ах да, тетушка Вровень… — Мисс Тик смирилась с поражением. — Ну конечно… На самом деле она не так уж и стара, но говорит, что третья пара рук по хозяйству ей бы не помешала.

Тиффани никогда ничего не пропускала мимо ушей, даже когда разговаривала с мисс Тик.

— Выходит, она живет не одна? — спросила девочка.

— Э-э, нет. Не совсем так.

— Значит, у нее четыре руки?

Тиффани чувствовала, что мисс Тик пытается увильнуть от ответа.

Ведьма вздохнула. Ужасно трудно иметь дело с человеком, который все замечает. Это совершенно сбивает с толку.