Шляпа, полная небес…

Ручка метлы задралсь под тяжестью дополнительного веса и нацелилась в просвет между фруктовыми деревьями. Хаммиш вздохнул, набрав воздуха побольше, натянул очки на глаза и положил руку на отполированную до блеска часть древка прямо перед собой.

Метла плавно двинулась вперед. Фиглы радостно завопили.

— Вишь? Говорил те, все будет славно! — крикнул ему Вулли Валенок. — Тильки, нельзя ли пошвыдче, а?

Хаммиш снова осторожно дотронулся до блестяшего дерева.

Метла вздрогнула, застыла на мгновение неподвижно и затем резко рванула вперед, а за ней несся вопль: — АААААААаааааааУУУУуууууОООооооо…

В безмолвном мире сознания Тиффани, Роб Всякограб снова взялся за меч и крадучись ступил на мрачную поляну.

Там было что-то маленькое и оно двигалось.

Это был крохотный куст терновника, растущий так быстро, что можно было заметить, как его ветки двигались. Тень куста затанцевала на траве.

Роб Всякограб уставился на него. Это должно было что-то означать. Он внимательно наблюдал за кустом, растущим на глазах…

И затем он вспомнил, что рассказывала ему старая кельда, когда он был совсем маленьким.

Давным-давно, вся земля была покрыта лесами, густыми и дремучими. Затем пришли люди и вырубили деревья. Они сделали просвет для солнца. И на просеках выросла трава. Верзилы привели овец, которые ели траву, а заодно и все остальное, что росло в траве: побеги деревьев. Дремучие леса умерли. В них было не так уж и много жизни. Только не на нижних ярусах, над которыми смыкались стволы деревьев; там было темно, как на дне моря, потому что листва не пропускала солнечные лучи. Там стояла тишина и лишь иногда ветви потрескивали или слышался стук, когда желудь, упущенный белкой, падал, отскакивая от веток, в сумрак у подножия стволов. В этом лесу было тихо и жарко. Опушка леса была полна жизни. Но в глубине леса жил лишь лес.

Чтобы жить, траве нужно солнце, всем ее сотням былинок, цветкам, птицам и насекомым. Нак Мак Фиглам это было известно лучше, чем кому-либо другому, ведь трава была так близка к ним. То, что на растоянии кажется зеленой пустыней, на самом деле крошечные, бурно растущие, кипящие жизнью джунгли.

— Ага. — сказал Роб Всякограб. — Вот значит что ты задумал, да? Ничего у тя не выйдет!

Он отрубил длинный побег мечом и замер на месте.

Шорох листьев заставил его обернуться.

Прямо из под земли вылезали два новых побега. И даже третий. Роб оглядел поляну — десятки побегов, сотня крошечных деревцев устремлялись к небу.

Несмотря на тревогу, а встревожен он был до самых пяток, Роб Всякограб усмехнулся. Уж что-что, а фиглам нравилось знать, что каждый их удар придется по цели.

Солнце садилось, тени двигались и трава умирала.

Роб бросился в бой.

АААААААаааааааУУУУуууууОООооооо…

Поиски требуемых запахов прошли почти незамеченными (не считая сов и летучих мышей, которых отбрасывала метла, управляемая бандой орущих крошечных синих человечков).

Но их видел баран Номер 95, принадлежащий фремеру, у которого явно не хватало воображения. Однако все, что он запомнил, это резкий звук в ночи и дуновение ветра вдоль спины. Поскольку это было так же интересно, как и его имя — Номер 95 — он побрел дальше, размышляя о траве.

АААААААаааааааУУУУуууууОООооооо…

Еще была Милдред Толкач, семи лет отроду, дочь фермера, хозяина барана Номер 95. Много лет спустя, когда она уже стала бабушкой, Милдред рассказала внукам о той ночи, когда она со свечой в руках спустилась в кухню за водой и услышала шум под раковиной…

— Оттуда доносились такие тоненькие голоса, знаете, и вот один голос сказал: «Эй, Вулли, неможна энто пить, тама на бутыльке написано «Отрава»!», а другой голос ему ответил: «Айе, гоннагль, они энто нарочно пишут, чтобы парня от выпивки отпугнуть». И первый голос воскликнул: «Вулли, то-ж крысиная отрава!». Второй голос ответил: «Вот и славно, потому как я не крыса!». И тогда я открыла ящик под раковиной, и что же вы думаете? Он был полон фей! Они уставились на меня, а я на них и один из них сказал: «Эй, энто те снится, велика мальца дивчина!», и они все с ним тут же согласились! Затем тот первый спросил: «Не будешь ли ты любезна, велика мальца дивчина, в энтом своем сне поведать нам, где у вас тута скипидар?». И я ответила им, что скипидар хранится в амбаре и он сказал: «Айе? Тогда мы гэтьски. Но вот те мальца подарочек от фей, для великой мальца дивчинки, которая зараз пойдет спать!» И они исчезли!».

Один из внуков, слушающих ее с открытым ртом, спросил — Что они тебе дали, бабуля?

— Вот это! — Милдред показала серебряную ложку. — И что странно, она как две капли воды похожа на ложки моей матери, который загадочно пропали из ящика в ту ж ночь! С тех пор я храню ее!

Все полюбовались ложкой. Затем один из внуков спросил — А как феи выглядят, бабуля?

Бабушка Милдред немного поразмышляла над вопросом. — Они были не так прелестны, как можно было бы ожидать. — наконец ответила она. — Но намного вонючее. И как только они исчезли, раздался такой звук…

АААААААаааааааУУУУуууууОООооооо…