Шлиман. Как я нашел золото Трои

— Теперь вы можете, господин Шлиман, — говорит одни из иностранцев, — преисполниться гордости: вы лицезрели императора. Я давно нахожусь в стране и вижу его впервые. Более того, его не видят даже подданные. Вам, конечно, известно, что и соглашения, заключенные в 1858 году, не очень-то продвинули нас вперед: Япония как была, так и остается страной, где враждебность к иноземцам сильнее, чем в любой другой стране. В 1862 году согласно договорам Эдо должен был быть открыт для международной торговли. Но по просьбе императора державы, подписавшие соглашение, решили отодвинуть этот срок на неопределенное время.

— Эдо вызывает у меня большое любопытство. Ходит слишком много противоречивых слухов, поскольку почти никто не осмеливается там побывать. Я намерен на следующей неделе посетить Эдо.

— Выбросьте это из головы, господин Шлиман, — расхохотавшись, отвечает собеседник. — Это совершенно невозможно. Эдо строго-настрого закрыт для иностранцев. Посещать его разрешено только послам держав, подписавших соглашения, и в отдельных случаях их гостям. Однако после всех этих ужасных покушений даже послы давно покинули Эдо и сидят тут, в Иокогаме. Только американский поверенный в делах, мистер Портман, пока еще выдерживает там.

— Вы не видите, что лежит там на дороге?

— Труп, — равнодушно отвечает собеседник. — Вероятно, это какой-нибудь крестьянин, который не знал, что здесь проследует император, и без всякого злого умысла хотел пересечь дорогу.

— Какая ужасная страна!

Сведущий человек уверял Шлимана, что ехать в Эдо нельзя. Все, кого он еще спрашивал, это подтверждали. Тем сильнее разгорается его любопытство. Шлиман пускает в ход все средства, чтобы добиться желаемого. Существует только одна возможность — поехать туда в качестве гостя американского поверенного в делах. Но они незнакомы. Однако для чего имеет он американское гражданство? Шлиман мобилизует всю иностранную колонию, чтобы получить приглашение.

Пока, чтобы не терять времени, он с несколькими англичанами совершает многодневную поездку по району, славящемуся производством шелка.

Когда путешественники возвращаются обратно, приглашение из Эдо уже получено. Шлиман тут же снова пускается в путь. Его не могут остановить ни серьезные предупреждения европейцев, ни погода — грозы почти без перерыва следуют одна за другой.

В непромокаемом бумажном шлеме и накидке из промасленной бумаги взбирается он на лошадь и отправляется в путь, сопровождаемый пятью яцуни — конными полицейскими офицерами. Снова рядом со всадниками бегут шесть коноводов, обнаженные тела которых покрыты яркой татуировкой — изображениями богов, зверей и даже ландшафтов.

Под вечер они прибывают в Эдо. Появление иностранца вызывает здесь еще больший интерес, чем в городе у Великой Китайской стены. Приехавшего со всех сторон окружают любопытные. Когда всадники добираются до американского посольства, кажется, будто сбежалось полгорода.

— Если вы не будете покидать наших владений, то вам не о чем беспокоиться, — говорит мистер Портман и ведет гостя к тому, что называет своей крепостью. Два высоких палисада из бамбука и повсюду маленькие хижины, где находятся днем двести, а ночью более трехсот тяжело вооруженных яцуни, несущих сторожевую службу. — Мы каждый день меняем пароль. Итак, господин Шлиман, не покидайте наших владений, и вы будете почти в такой же безопасности, как в Калифорнии.

— Превосходно, — отвечает Шлиман, — но ведь я приехал сюда не для того, чтобы прогуливаться по вашему чудесному саду. Я хочу узнать Эдо.

Он не поддается на уговоры и, приняв ванну, сразу же в сопровождении своего эскорта снова едет в город.

Все последующие дни он проводит в постоянных разъездах. Он наблюдает будничную жизнь простого японца. Это интересует его куда больше, чем огромные состояния князей. Не без чувства зависти смотрит он на горы выставленных в лавках книг. Это или учебники, или священные книги Конфуция и Мэн-цзы. Они не только превосходно напечатаны, но, главное, столь поразительно дешевы, что купить их может любой бедняк. Какой контраст с Европой! Тут же рядом находятся лавки игрушек, бросается в глаза их обилие. Не знаешь, чему больше удивляться: их разнообразию, совершенству работы или низкой цене, — во всяком случае, и в том, и в другом они оставляют далеко позади и Париж, и Нюрнберг. Шлиман все покупает и покупает эти чудесные вещицы, чтобы послать их своим детям и детям знакомых.