Шлиман. Как я нашел золото Трои

Ученые — народ очень упрямый, они с невероятной настойчивостью держатся своих теорий, и тем сильнее, чем ошибочней эти теории. Чтобы поколебать их, надо проявить не меньшее упорство. Шлиман нанимает пятерых рабочих с мотыгами, кирками и корзинами.

На следующий день они начинают повсюду рыть ямы, закладывать поисковые шурфы: уже на незначительной глубине, от шестидесяти сантиметров до метра, обнажается материк. Нигде никаких следов кирпичей или керамики, нигде ни малейшего признака поселения. После двух дней непрерывной работы — точнее, после тридцати шурфов — Шлиман велит перестать копать. Теперь даже самый упрямый приверженец теории Троя — Бунарбаши не сможет ее дольше отстаивать.

Возникает новая задача: найти настоящую Трою. К тому же появляется еще один аргумент против Бунарбаши. Известно, что стан греков — Гомер упоминает об этом сотни раз — находился на Сигейском мысу. Но от этого мыса до холма возле Бунарбаши сорок километров. Шлиман целый день ездит верхом от мыса к холму и обратно, чтобы восстановить события первого, описанного в «Илиаде» дня.

…На рассвете Агамемнон собирает греков и дает им лицемерный совет вернуться на родину. Греки принимаются тянуть корабли к морю. Одиссей убеждает их продолжать борьбу. После долгих разговоров решают остаться, и воины начинают готовить еду. Агамемнон приносит быка в жертву Зевсу, и самые прославленные герои принимают участие в торжестве. Нестор снова держит речь. Агамемнон выстраивает воинов в боевые порядки. Тем временем троянцы, вооружившись, выходят из ворот и сразу бросаются в бой. Битва разыгрывается в долине Скамандра, настолько близко от ворот города, что Елена может показывать старому Приаму греческих героев и называть их по именам. Парис вызывает Менелая на поединок. Гектор держит речь, держит речь и Менелай. Один из них посылает посланцев в город, другой — в лагерь за ягнятами для жертвоприношений. (Если бы Троя находилась около Бунарбаши, то Талфибий лишь на одну дорогу потратил бы шесть часов!) Жертвоприношения и торжественная клятва. Единоборство. Нарушение клятв. После долгих речей — битва с переменным успехом. Отход, возвращение и снова отход…

Эксперимент был, правда, не из очень занимательных, но все же оказался весьма полезным. Ведь если подсчитать, сколько всего пришлось пройти грекам за один только этот день, то (при условии что Троя находилась около Бунарбаши) получалось, что греки к семи часам вечера должны были покрыть расстояние в восемьдесят четыре километра и, помимо этого, биться в нескольких сражениях и совершить много других требующих времени дел.

Когда Шлиман проверял эти аргументы, его внимание все снова и снова привлекал холм, возвышавшийся метров на пятьдесят над долиной Скамандра.

— Это Гиссарлык, эфенди, — говорит проводник. Слово это по-турецки означает «дворец».

Шлиман высказывает желание направиться туда. По пути он пересекает плоскогорье, усеянное черепками и обломками: четыре наполовину засыпанные колонны торчат из земли. Это, вероятно, Новый Илион. Торопливо перелистав Страбона, он находит известие, которое рассеивает все сомнения. Значит, именно сюда ездил Ксеркс, а после него Александр Македонский, именно здесь Лисимах, его преемник, основал новый город, обнес его стенами и украсил, затем пришли римляне, потомки троянского героя Энея, и чтили Новый Илион как свою прародину.

Неужели Ксеркс и Александр, неужели римляне и их вдохновенный поэт Энний ошибались? Неужели прав один лишь тот критикан и скептик Деметрий, который — острое словцо истории! — происходил из городка Скепсиса[9]. Он утверждает, что Новый Илион не имеет ничего общего с Троей. Но он заблуждается. На том месте, где был воздвигнут Новый Илион, прежде стоял древний, священный город.

Шлиман, охваченный лихорадкой исканий, носится по холму, не забыв при этом измерить, что плато, лежащее на вершине холма, имеет в длину двести тридцать три метра и столько же примерно в ширину. Он собирает камни и черепки, в основном римской эпохи и, следовательно, не представляющие для него интереса. С помощью метра, палки и ножа сверлит он в почве дыры, лазит по склонам, ищет, находит, вытаскивает из карманов найденное час назад, чтобы набить их вещами, которые ему кажутся более ценными и интересными.

Когда же он, наконец, совершенно обессиленный ложится под дерево, он непоколебимо убежден: Троя Приама и Гектора находилась здесь! Весь этот холм — сплошные руины: на развалинах гомеровской Трои, а может быть, на развалинах и более поздних поселений продолжали возводить постройки Лисимах и римляне. Значит, если он хочет найти Скейские ворота, над которыми в башне сидела Елена с царем и старейшинами, найти дворец — о Гиссарлык! — Приама и дворец Париса, найти храм Афины и Гекаты, есть один только путь: надо убрать прочь все то, что в последующие века было здесь построено и затем тоже обратилось в развалины.