Шлиман. "Мечта о Трое"

Кроме того, даже два источника, о которых рассказывал Гомер, хотя они теперь и имеют почти одинаковую температуру, удалось летом найти Шлиману, и именно на краю нижнего города. Рядом с ними даже сохранились ямы, где троянки стирали белье.

И более того: были собраны найденные при раскопках кости и обуглившиеся остатки содержимого пифосов и кувшинов. Теперь, после заключения специалистов, известны и домашние животные древних троянцев: козы, коровы, овцы, свиньи, собаки; лошадей было мало, и совсем не было кошек. Известно также, что употребляли троянцы в пищу: лепешки из муки грубого помола, моллюски и устрицы, рыбу, дичь, фасоль, горошек, ячмень и пшеницу. Но они не ели ни кур, ни черепах, которых еще и сейчас очень много под Троей.

И еще одно: очень маленький, но очень интересный факт — специалисты подвергли исследованию янтарные бусы. Найденный, как в Трое, так и в Микенах, янтарь происходит, как со всей несомненностью установили химики, не из Италии или с Сицилии, а с Балтийского моря. Следовательно, уже тогда существовали торговые пути, по которым янтарь — это золото Балтики — он, Шлиман, сам в детстве усердно собирал его на морском берегу неподалеку от Калькхорста! — доставлялся в древнейшие культурные центры Средиземноморья.

Может быть, торговлей этой занимались финикийцы, кто знает? Многое свидетельствует в пользу этого предположения. Постоянно сталкиваешься с тем, что культ Посейдона всегда как-то связан с финикийцами, а ведь Посейдон — отец циклопов,

Посейдон построил стены Трои, Посейдон вмешивался в ход борьбы.

Правда, есть нечто куда более древнее, чем финикийцы, — нефрит, из которого изготовлены топоры, найденные в недрах Гиссарлыка, — он происходит, вне всякого сомнения, из Куэнь-Луня, с противоположного края беспредельной Азии.

Предисловие к новой книге Шлимана написал Сайс. «Еще десять лет назад начальный период греческой истории, — отмечал Сайс, — был скрыт от нас пеленой непроницаемой ночи. Вольф и его приверженцы разорвали на куски тело Гомера, школа Нибура столь долго подвергала критике сказания доисторической Эллады, пока от них ничего не осталось, а сравнительная мифология пришла к выводу, что легенда о Трое — это только перепев очень древнего сказания о том, как солнечные лучи изо дня в день штурмуют твердыни неба... Но проблема, от которой в отчаянии отвернулись ученые Европы, разрешена благодаря способностям, энергии и выдержке Шлимана».

Шлиман морщит лоб. Это сказано очень хорошо, но его собственные прежние сомнения остаются в силе: как его последняя книга о Трое, так и эти, наверняка последние, раскопки на Гиссарлыке оставляют все еще много, слишком много нерешенных вопросов.

Теперь повсюду в местах древних культур ведут раскопки по его примеру. Повсюду в благородном состязании немцы, французы, итальянцы, американцы, англичане, русские и греки пытаются вырвать у земли ее тайны и с помощью шахт и траншей проникнуть в глубь веков.

Продолжать раскопки в Трое кажется Шлиману делом малообещающим. То, что удастся еще отрыть и найти, может внести лишь отдельные уточнения. Картина в основных чертах ясна. Теперь ему надо постараться обнаружить те источники, которые питали Трою, Микены, Орхомен.

Финикийцы, фракийцы, египтяне, загадочные хетты — все они, кажется, в какой-то степени оказывали влияние. Поэтому поиск надо вести у них, и сделать это надо сразу же, как только будет полностью, вплоть до последней корректуры, закончена работа над новой книгой. По прежде еще много воды утечет чрез древний Скамандр, и тем временем можно будет решить, где снова пустить в ход кирку и лопату — по эту или по ту сторону Геллеспонта, этого моста, соединяющего Азию с Европой.

Глава вторая Дворец

... Увидавши

Дом вскормленного Зевсом царя, изумилися оба, —

Так был сиянием ярким подобен луне или солнцу

Дом высокий...

«Одиссея», IV, 43

— Я только что вспомнил, господин Дёрпфельд, что еще не показал вам монету, которую недавно купил у старьевщика. Не правда ли, она прекрасна?

— Это тетрадрахма с острова Тенедос, и, насколько я могу судить, довольно редкая. Только что вы в ней нашли красивого? Сову и двойную секиру, эти символы Трои и Микен, которые вам так нравятся?

— Нет, главным образом другую сторону с изображением головы Зевса и Геры. Посмотрите, как замечательно проработаны черты лица!

Дёрпфельд с едва заметной улыбкой возвращает Шлиману серебряную монету.

— В этом я ничего не понимаю. Эстетизм и романтика не для меня.

— А стихи? Гомер? Его-то вы читаете не меньше меня.

— Читаю, но только из-за археологических и исторических данных. Других стихов я не читал со школьных лет, да и не собираюсь этого делать до самой смерти. Простите, но стихом или изображением головы могут восторгаться лишь мечтатели. Я вижу красоту в прочной кладке стен или в аккуратно очищенном от земли фундаменте постройки.