Шлиман. "Мечта о Трое"

— Когда император Адриан явился в Афины?

— Что вы знаете на память из Гомера?

Софья отвечает запинаясь, голос ее едва слышен, но все ответы правильны. Лишь когда речь заходит о Гомере, девушка оттаивает и читает наизусть длинные отрывки. Чувствуется, что это она делает от всего сердца.

Потом они встречаются чаще, но всегда в присутствии кучи родственников и детей. Шлиман вынужден однажды написать Софье и настойчиво просить о встрече наедине.

Шлиман не привык к окольным путям. Он сразу же задает вопрос: «Почему вы хотите выйти за меня замуж?» Больше в этот день он ей ничего не говорит, ибо она поднимает на него свои большие красивые глаза и тихо отвечает: «Такова воля моих родителей: мы бедны, а вы человек богатый». Шлиман вздрагивает, точно его полоснули кнутом. И тотчас же покидает дом.

В номере гостиницы он долго ходит из угла в угол. Каждый раз, когда он приближается к окну, он видит Акрополь. Что сказал ему однажды его друг, Эрнест Ренан? «Существует единственное место, где мир совершенен, — Афинский акрополь». Но какое совершенство, воплощенное в мраморе, поможет несчастному разбитому сердцу? Нет, Софья, конечно, не вторая Катерина, но тем не менее после такого ответа не может, не должно быть и речи об их браке! А впрочем, она легко бы могла солгать. Могла бы сказать: «Потому, что я вас люблю», или: «Потому, что вас ценю», или: «Потому, что восхищена вами», — и все было бы в порядке. Но она сказала правду. А это ведь тоже хорошая черта.

Он садится за стол и торопливо пишет: «Меня глубоко поразило, что вы дали мне такой рабский ответ. Я честный, простой человек. Я думал, что если мы поженимся, то это произойдет потому, что мы хотим вместе раскопать Трою, хотим вместе восхищаться Гомером. Но теперь я завтра уезжаю, и мы, быть может, никогда больше не увидимся...» Он на мгновение останавливается, перед его мысленным взором образ Софьи, и продолжает: «Если вам, однако, когда-нибудь потребуется друг, то вспомните и обратитесь к преданному вам Генриху Шлиману, доктору философии, площадь Сен-Мишель, 6, Париж».

Это письмо производит в доме Энгастроменосов впечатление разорвавшейся бомбы. Отец, понося сумасшедшего иностранца, дает волю своему гневу. Но разве солидное состояние не остается все еще лучшим фундаментом счастливого брака? Софья сидит в своей комнате и горько плачет. Она никак не может понять, почему все на нее сердятся, даже обходительный иностранец, с которым так легко стало ладить, когда он перестал ее экзаменовать. Ведь она в конечном итоге сказала правду, а правду ведь надо говорить всегда.

Суматоха продолжается и охватывает всю родню. Софья должна немедленно написать ему письмо, пока он и в самом деле не уехал! Но как его написать, если в доме нет приличной бумаги?

— Мавра, беги в лавку!

И вот бумагу принесли, сразу двадцать листов. Софья тем временем все обдумала и теперь пишет своим косым, несколько неуверенным детским почерком: «Дорогой господин Генрих! Мне жаль, что вы уезжаете. Не сердитесь на меня за слова, которые сегодня после обеда я вам сказала. Мне кажется, молодой девушке не пристало отвечать иначе. Я и мои родители были бы рады, если бы вы завтра снова пришли к нам. Ваша Софья Энгастроменос».

— Ты, Софья, все еще не кончила? О святая богороднца, лишь бы он еще не уехал! Быстрей клади письмо в конверт! Давай сюда! Эй, Николаос, лети в гостиницу!

Шлиман всегда чем-нибудь занят, но теперь он сидит в своем номере и ничего не делает. Письмо? Такое толстое? Она что, сочинила целый роман? Он читает написанные Софьей строки, и на губах его появляется легкая улыбка. Но что же на других листах? Ничего. Он считает. Один исписанный лист и девятнадцать чистых! Он начинает кое-что понимать. Но заставляет себя сдержаться.

Он, правда, не покидает Афин, но вместо того, чтобы посещать загородный дом Энгастроменосов, часто бывает в обществе. Вокруг него, сказочно богатого человека, у которого состояние больше, чем у самого короля, вьются девицы, а еще больше — их матушки. Но ни одну из них не сравнишь с Софьей. Через несколько дней Шлиман пишет ей несколько любезных, примирительных строк — они могут помочь восстановить согласие. В тот же день приходит ответ, на этот раз в конверте один только лист: «Я с большим волнением ждала ответа. Читая ваше письмо, я почувствовала симпатию к вам и стала молить всевышнего, чтобы он вернул вам утраченное чувство ко мне».

В сентябре справляют свадьбу, радостный, яркий праздник, на который в национальных костюмах собирается бесчисленная родня. Вечером все общество едет нескончаемой вереницей колясок в Пирей, чтобы проводить молодую чету. Но корабль по обыкновению опаздывает и приходит только в три часа ночи.

Вот они стоят рядом на палубе и смотрят, как Акрополь, залитый лунным светом, становится все меньше и меньше.