Шлюха -1

— Я же сказал, хорошо. Никому не скажу. А твоя мама где? Почему не спасла от отца? — ушёл от темы Зары и Макса, чтобы опять не поругаться с Мариной.

— Мама умерла, когда мне было семь лет... — Её взгляд зацепился за черные тучи на одном из рисунков, и эта туча поглотила все воспоминания о матери, которую она знала лишь по фотографиям.

Стефан чертыхнулся про себя. Сколько ещё всякого дерьма скрывалось в их шкафах? Он заключил Марину в объятия и чмокнул в лоб.

— Прости, я не знал.

— Нет, нет, всё хорошо. Не бери в голову, — отстраненно сказала она.

— Что было после её смерти? Отец слетел с катушек от горя?

— Не знаю, от чего он слетел с катушек. Но потом он начал... — Она всхлипнула.

— Эй, ты чего? Не плачь. — Усадил на колени. — Не надо. Не хочешь, не будем об этом. Я ни в коем случае не выпытываю у тебя информацию.

— Но ты должен знать всю правду о своём цветке.

— Мне, конечно же, интересно, что было в твоей жизни. Но это только твоя жизнь, и только тебе решать, впускать меня в неё, или же нет. Ты злой кактус, поняла? Злой, цветущий кактус, — поцеловал в щёку.

Она улыбнулась, но потом снова стала серьёзной и грустной.

— Он... насиловал меня, — произнесла Марина и вся подобралась, словно ждала презрения Стефана.

— Что?! Что он с тобой делал?!— его голос, почти сорвавшийся на крик, напугал её.

— Насиловал меня...

Стефан встал с кровати, оставляя Марину одну, и стал ходить по комнате, ероша волосы и закрывая лицо руками. Насиловал. Насиловал ребенка!!! Он ещё не отошёл от мыслей про бордель и шестнадцать лет, а этот урод еще и насиловал её!

— Прости меня, — прошептала она, считая, что он теперь будет сторониться её.

— "Прости меня"? Ты совсем с ума сошла?

— Я... — Слёзы покатились по щекам.

Он подошёл к ней и поднял на руки, прижимая к себе как можно сильнее.

— Моя девочка, моя хорошая, — говорил ей в волосы и гладил по голове. — За что ты вечно просишь прощения? За что? Это мы все перед тобой виноваты, мы все... Не плачь, моя красавица. Если мы встретим когда-нибудь твоего папашу, я обещаю, что сам изнасилую его. Изнасилую так, что он сидеть не сможет всю свою оставшуюся жизнь. Кусок дерьма.

Его злость на её отца клокотала в нём так, что она могла её слышать. Обняв его покрепче, она успокоилась. Стефан не выгонит её, не будет презирать. Как же она боялась его презрения.

— Я думала, ты будешь относиться ко мне по-другому после таких признаний.

Он поставил её на пол и отошёл к окну.

— Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не поймешь и не услышишь меня, Марина. Я уже сказал тебе, и не один раз, что я всё понял о тебе и твоём прошлом. Я сделал свой выбор, находясь в трезвом уме и здравой памяти.

— Но теперь ты знаешь больше...

— И что? — сорвался он. — Я должен ненавидеть ребёнка, который подвергался регулярному насилию со стороны отца? Кого я должен ненавидеть? Семилетнюю девочку?!

Стефан вдохнул и выдохнул, успокаивая сердцебиение. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и расшибиться об пол. Как ей доказать, что он искренен? Как можно было сладить с этой ничему не верящей девчонкой?

— Не молчи, разговаривай со мной, — сказала она и обняла его сзади. — Я обещаю, что больше ни слова не скажу об этом.

— Нет, так тоже не пойдёт. Я не хочу, чтобы ты носила обиды и тревоги в себе. Я хочу знать всё о твоих переживаниях. Только я также хочу нормального разговора, а не пустого, понимаешь? Мои слова словно отлетают от стенки, не доходя до тебя. Опусти эти стены, Марина. Не надо от меня за ними прятаться.

— Хорошо. — Её щека лежала на его мощной спине, а руки сильно обхватывали торс.

— И не бойся. Твой отец не найдет тебя здесь. А если и найдет, то вместе со своей смертью.

— Не будем о нём. Пусть он живет своей жизнью, будто его нет совсем. Представим, что та сирота с рисунка — это я.

— Не сирота, Марина. Никто из нас не сирота больше. — Развернулся к ней и тоже обвил её талию руками. — Кстати, завтра на ужин меня не жди.

— Почему? — голос приобрел грустные нотки.

— Прилетает мой отец. Надо встретиться с ним. Правда, не знаю, что ему от меня надо. Но он настоял на встрече.

— Ты так говоришь, будто вы не общаетесь с ним совсем.

— Почти. Общаемся, но тесных семейных связей у нас нет.

— А мама твоя тоже будет на встрече? Она тут живет? Братья, сестры есть? — Ей было очень любопытно узнать о его семье.

— Мама... нет, её не будет на встрече, — уклончиво ответил он. — Брат есть, — как-то нехотя сказал Стефан. — Давай пока закроем тему семьи? Я тебе сейчас принесу нормальные рисунки, которые я сделал совсем ребенком. Ну, ты поняла, что там за мазня будет, — подмигнул ей и, расцепив объятия, ушёл.

Марина вернулась на кровать и плюхнулась на нее с довольной улыбкой. Да уж, вывалили они друг на друга всяких «приятных» подробностей своей жизни. Было бы очень интересно познакомиться с его братом. Он такой же хороший, как Стефан? Такой же добрый? Или совсем другой? Она решила оставить эти вопросы для более подходящего случая, когда он сам захочет об этом рассказать. Но ниточка, державшая их, сегодня превратилась в крепкую нить. Лишь бы она не порвалась...