Читаем Шлюха полностью

Это было правдой. Ми каждый раз при их встрече ставила его на место, но Пэкстон принимал это.

— Иди позвони Ми. Мне нужно закончить пару дел в кабинете. Увидимся наверху.

— В котором часу выезжаем?

— Как только найдем рейс. Приемные родители привезут его в офис к часу дня, но нас попросили приехать, по возможности, на час раньше. Посмотрим, что можно сделать.

Пэкстон ушел, а я не могла найти себе места. Попыталась прогнать волнение, дыша медленно и глубоко. В десятый раз убралась в комнате, постелив свежее постельное. Ми должно было понравиться.

Пэкстон говорил по телефону с одним из главных рабочих, когда я пошла на кухню. Смешав себе коктейль с двойной порцией водки, поднялась наверх, чтобы принять душ. Мне не хотелось слушать о джакузи, которое Миллер хотел встроить в водопад. Меня волновали гребаные билеты на самолет в Мичиган. Покачав головой, я пригубила из стакана.

Я набрала ванну с горячей пеной и минут двадцать разговаривала с Ми, попивая свой коктейль. Конечно, она согласилась помочь и собиралась убедить прийти и Ника. Я рассказала ей, что мы узнали, и поделилась своими страхами, надеждами и сомнениями. Ми в основном слушала, время от времени задавая вопросы или просто хмыкая, давая знать, что слушает.

— Это Ми? Она сможет быть здесь к шести тридцати? У нас рейс в семь тридцать, но мне не удалось достать билеты бизнес-класса, — сказал Пэкстон, входя в ванную.

Меня не волновал бизнес-класс. Не стыдно было лететь в экономе, учитывая цель поездки.

— Правда? Ми, можешь приехать к шести тридцати?

— Он писает?

Я засмеялась в трубку.

— Да, именно это он и делает.

— Какой скромный.

— Точно. Так сможешь?

— Да, конечно. Увидимся утром. Не переживай, Гэбби. Все будет хорошо. Обещаю. Не забудь надеть Сказочного Джаспера. Он поможет тебе меньше волноваться.

— Обязательно. До скорого.

— Спокойной ночи, Гэбби.

— Спокойной ночи, Ми.

— Я чувствую себя так, словно ты снова рожаешь, — сказал Пэкстон из-под рубашки. Он снял ее через голову и бросил на пол. Мимо корзины.

— Я этого не помню. Расскажи.

Пэкстон направился ко мне, снимая джинсы.

— Двигайся.

Я освободила место и откинулась ему на грудь.

— У меня были продолжительные схватки?

— Не очень. Начались около девяти вечера, но врач сказал не приходить, пока они не будут повторяться каждые пять минут. Это было уже около десяти утра.

— Роды прошли легко?

— Нет, совсем нет. Рожала ты долго и болезненно. Сплошной кошмар.

— Ты хотя бы был со мной?

— Нет.

— Мудак.

— Прости, но, если тебя это утешит, Офелия того стоила. Боже мой, она была идеальна.

Это вызвало у меня улыбку, но в то же время стало грустно. Я сделала глоток и передала стакан Пэкстону.

— Я этого не помню. Не помню, как держала ее.

— Иисусе, тут чистая водка?

— Почти, — фыркнула я. — Почему у нас больше нет детей?

— Ты не можешь их больше иметь.

— Почему?

— Не знаю, что-то связанное с яичниками или маткой. Не помню. Мы усердно пробовали на протяжении года, пока врач не предложил что-то другое.

— Мы не послушались?

— Нет, я тогда встретился с тобой у врача. Ты подрочила мне, я кончил в баночку и вернулся на работу. Это было за несколько дней до того, как ты получила результаты.

— Ты злился на меня за то, что я не могу больше родить тебе детей?

— Нет, я злился, потому что ты не смогла родить мне мальчика.

— Вероятно, теперь у тебя будет сын.

— Ты прекратишь говорить всякие «вероятно» и «возможно»? Он переедет к нам, Габриэлла. Я в этом не сомневаюсь.

Я сделала глубокий вдох и встала.

— Надеюсь, ты прав. Нужно собрать вещи. Поспеши.

Но Пэкстон не торопился. Я собрала обе наши сумки и уже легла в постель, когда он вышел из спальни. Я слышала, как по телефону он отдавал поручения Питу насчет заказа.

— Посмотри на это, Пэкс. Что думаешь? — спросила я, когда он наконец забрался ко мне в кровать.

Пэкстон взглянул мне через плечо и нахмурился.

— Это не твоя сестра. Выключи. Нам рано вставать.

— Но может быть.

— Хватит искать мертвецов. Каждый раз, когда я это предполагаю, ты злишься, но при этом ищешь ее среди трупов.

— Я ищу ее везде, не только здесь.

— Габриэлла, это тело нашли в западной Вирджинии. Это не она. Ложись спать.

Но этому было не суждено случиться. Не думаю, что я проспала хотя бы три часа, но и Пэкстон отдохнул не больше. Я слышала, как он ворочался. Наши тела за ту ночь переплелись несчитанное количество раз, прежде чем на мобильном Пэкстона зазвонил будильник.

— Боже, мы вообще спали? — спросил он, зевая и потягиваясь.

Я тут же подскочила, готовая действовать, а он безмятежно лежал на кровати, звездочкой раскинув руки и ноги.

— Пэкстон, пойдем. Ми будет в любую минуту, — пожаловалась я из ванной.

Наконец он восстал из царства спящих, когда я уже была одета и готова.

— Где моя рубашка?

— Вот. Рядом с кроватью. Я пойду вниз. Вставай.

— Иду, иду.

Перейти на страницу:

Все книги серии Близняшки

Условие для близнецов
Условие для близнецов

БОГИ долго думали, совещались… Как поступить? Это были дети молодой Королевы - Матери МАРТИССИНИИ!Они пришли к единому мнению оставить девочек живыми, но при одном условии…Малышек отправить жить на Землю до земного совершеннолетия. После этого одну из них призвать на планету для выполнения важной миссии...Молодые родители были очень рады, что дети останутся живы и не нужно делать такой сложный и страшный выбор…Мартиссиния прижала к груди малышек, в последний раз накормив их грудным молоком.Умываясь горючими слезами завернула их в красивые одежды, прикрепила к каждой на ручку фамильный амулет и положила их в отдельные корзинки. Прочитала над ними молитву сохранения и удачи, дрожащими руками передала их доверенным лицам Богов.ДВУХТОМНИК .Вторая книга "Позднее раскаяние" .

Таис Февраль

Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное