SHlyapka_Igor_Vremena_goda_Litmir_club_886610_original_4512c

В котором царствовала осень,

И стал чертовски несерьёзен

Бесцветьем крашеный пейзаж,

Что так томил характер наш

Тоской и грустью безнадёжной,

А ныне скрыт и заморожен

В просторах вечной белизны.

По нём порой скучаем мы.

Когда, скажите мне на милость,

Вернёт пленительную сырость

Дождливых слёз на небосводы

Каприз изменчивой природы?

 ЭХО  

Ветви тяжкие клоня

От печали и тревоги,

Листопадом тополя

Плачут молча у дороги.

Тих, прозрачен, недвижим,

И надежды не питая,

Мир становится чужим,

Понемногу увядая.

Замолкает гомон птиц,

Свет осенний пахнет пылью,

В искрах гаснущих зарниц

Ночь раскидывает крылья.

И во сне и наяву,

Словно тень былых пророчеств,

Тучи медленно плывут

Стаей гордых одиночеств.

Улетают от земли,

Завершая жизни веху,

В небе тёмном журавли

И звучат прощальным эхом…

 В МОЁМ НОЯБРЕ  

Если б я был ноябрём,

я бы вас

не мочил дождями, и

каждый час

не пугал прищуром хмурым

своим,

а приветливо ласкал

и любил

красотою обнажённых

дерев,

и ветвями шелестел

нараспев

в голубом, как небо,

солнечном дне…

Вот как было бы

в моём ноябре.

И ещё! Студёным буйным

ветрам

я бы вежливо сказал:

— А-та-та!

 ГЕРОЙ  

Настал черёд осеннего покоя,

И слушает безмолвие земли,

Как журавли прерывистой строкою

В далёкий край разлуку понесли.

Берёз ватага в трепетном наряде

Поспешно гасит золото огней.

Их жёлтые застенчивые пряди

Укладывает ветер меж ветвей.

Пора печали — поздний вечер года —

Сожгла над миром пламенный закат,

Темнеет лик суровый небосвода,

И сумерки глотают листопад.

Но тут! В луче прощального сиянья

Блеснула нить, и крохотный паук

В травинку безнадёжным заклинаньем

Вцепился силой всех костлявых рук.

Он, дурачок, как мячик на резинке,

Лишь клоуну печальному под стать,

На тоненькой прозрачной паутинке

Осенний день стремится удержать.

Хмелеет лес от пряного покоя,

Скрывая думы сонные в ночи,

И дела нет до скромного героя,

Что целый мир пытается спасти.

 МИГ  

Восток улыбкой пламенной Авроры

Смущён в сияньи розовых небес,

И чуткая надменность Терпсихоры

Танцует с ветром бойкий дубль-диез.

Вздыхает утро медленным туманом,

Густым и вязким, словно мармелад,

В осеннее беззвучие нирваны

Лениво отпуская листопад.

О, боги, вы ничуть не изменили

Своей привычке делать чудеса,

И хочется, чтоб ласково продлили

И этот миг хотя б на полчаса.

 ОТКРОВЕНИЕ  

Белое задумчивое небо

Краткостью неискреннего дня

Снова заливает в наши вены

Сон и неизбежность ноября.

Кружат мысли в памяти листвою,

Словно запоздалая хандра,

Падая багряной тишиною

В пазухи пустынного двора.

Только гроздь отчаянной рябины

Веру в настоящее хранит

И, взывая к жалости, невинно

Алым откровением горит.

 ПЕПЛОМ ВЫКРАШЕНО НЕБО…  

Пеплом выкрашено небо.

Над макушкой ноября,

Как испуганная небыль

Еле теплится заря.

Кошкой серой, осторожно

Лапу тянет к облакам

В алом блике безнадёжном

С тенью рыжей пополам.

Незаметно за оконцем

Утро бледное встаёт,

И слепой осколок солнца

Начинает свой полёт.

Дождь уже слезою ноет,

Будто знает, лишь на час

Осень слабо приоткроет

И закроет мутный глаз.

 МЕЖ МНОГИХ ДНЕЙ…  

Меж многих дней застенчивых и серых,

Что каждый год толкутся в ноябре,

Один бывает солнечным и смелым,

Как блик случайный в мутном янтаре.

Казалось бы, откуда взяться чуду,

Кому он нужен, главное — зачем?

Известно всем, что светлые минуты

Не остановят тёмных перемен.

Но так, видать, судьба распорядилась,

Что даже в сердце скаредной зимы

Случается порою божья милость

И дарит миг предчувствия весны.

 ПЕРСТ  

Тучи сложены навесом,

И грозит с небес, увы,

Нам опять брезгливым жестом

Злой осенний перст судьбы.

Вестник скорбный буден серых

И тоски унылой груз,

Загоняет в кровь и нервы

Незалеченную грусть.

Будет снова одиноко,

Безутешно, без конца

Песнь невидимого рока

Ныть в израненных сердцах.

 ТЛЕЕТ АЛЫЙ ЗАКАТ…  

Тлеет алый закат. Делят око простора

Тишина и покой опустевшей земли,

Облака розовато надменным узором

Улеглись на краю бесконечной дали.

У размытых дорог поникают каштаны.

Гаснут лики зеркал в тёмных заводях рек.

Тень печали лежит в стороне первозданной,

Где прощается день, исчезая навек.

Цвет густой бирюзы растекается в выси,

Там осенняя ночь, словно саван, грядёт,

Отнимая у неба окрас барбариса,

И мерцание звёзд в чёрный бархат кладёт.

 В СУМЕРКАХ…  

В сумерках осени лист серебрится,

Серп медноликой луны

В зеркало озера сонно глядится,

В поле туман одеялом ложится.

Как далеко до весны!

Как далеко до веселья цветного,

Что холодам не унять.

Лишь остаётся надеяться снова

Небу подарит тона голубого

Жизнь. И вернётся опять.

 ЯСНЕЕ СЛЫШЕН ГОЛОС…  

Яснее слышен голос лета

Средь увядающей листвы,

Когда в безмолвие одета

Печаль осенней пустоты.

Меж сплина сумерек тягучих

И струй холодного дождя

Под небом в тёмных серых тучах

Душой опять скучаю я.

Как сладок мне июльский гомон,

Как песня знойная мила,

Когда под солнечным простором

Звенит полёт её крыла.

В тоске по жаркому раздолью

В объятьях неги голубой

Кляну осеннюю неволю

С её унылою судьбой.

Уже не слышен голос летний,

Уже зима на полпути,

И только сумрак предрассветный

Доносит тихое: «Прости».

 ПОДБРЮШЬЕ СЕНТЯБРЯ  

Зима в подбрюшье сентября вонзила стремя.

Настало время.

В прохладном воздухе тоской запела птица,

И лист кружится

Ещё осенний, но уже в просторе дальнем

Толпой вокзальной

Ползут устало облака к исходу ночи

И стало очень