Шмагия

– Вы… – Беглый сынок приват-демонолога с изумлением вглядывался в знакомые черты. – Простите, сударь!.. Вы случайно не родственник известному венатору Цвяху? Вы его дядя, да? А как вы здесь…

– Как, как! – сурово оборвал болтуна мастер Леонард, человек опытный и привычный к гримасам жизни. – Раскаркался, дуролом… Колдовством, ясное дело, как еще! С прибытием, сударь.

– Благодарю, – ухмыльнулся старикан и погрозил Яношу пальцем. – Эх, братец! Не ожидал, право слово! А я тебя на руках таскал, сопли тебе, засранцу, вытирал…

– Дядя Фарт?!! Вы…

– Постарел, да? Сразу не признать? А молодому ты мне и вовсе в рожу задвинул… Не угодишь на тебя, Янек!

Венатор со значением шмыгнул распухшим носом.

– Простите, дядя Фарт! Я же… не знал я!

– Ладно, сам виноват, – проворчал старик, вытирая непрошеную слезу о плечо кинувшегося обниматься парня. Янош не заметил слабости любимого дяди, крича на весь дом:

– Ой, здорово! А это вы новое заклинание придумали? Молодость на старость менять?

– Увы, малыш. Это твоя подружка меня приложила. Берегиня, Мать ее Нижняя…

Ветки яблони скреблись в окно.

Одно яблоко упало вниз. Было слышно, как кот погнал игрушку по двору.

Мигал фонарь на стене, тусклый в лучах рассвета.

Когда все ушли, Андреа сумел урвать часок-другой сна. Тело отдавалось «Великой Безделице», впитывая ману, а рассудок отдыхал, нежась в объятиях грез. Грезы выходили пакостными, но не страшными. Преисподняя буравом вгрызалась в земной диск, закручивая хищные крылья спирали. Колдун спускался по ярусам все ниже и ниже. Трепетали ноздри: где-то здесь должно было пахнуть лавандой. За его спиной кралась лилипутка Зизи, похожая на Судьбокрута. Она совсем не удивлялась Мускулюсу, похожему на Фортуната Цвяха. Сон, в конце концов. Причуды дремы. Бурав вертелся в безумной карусели, оба путника погружались – в ад? в сон?! Трудно было разобраться, кто кого ведет, кто за кем крадется… Словно в изящном контрдансе, когда распорядитель кричит: «Кавалеры и дамы меняются местами!» Жаль, самого распорядителя Андреа не видел: темно, душно, и как ее разглядишь, высокую женщину в синем с нитями в руках…

Наконец Зизи сказала:

– Мастер Андреа! Завтрак стынет!

Отвечая милой хромуше Цетинке, что он уже встает, колдун чувствовал, что принял решение.

Он только еще не знал, какое именно.

Spatium XII

Хитрая баллада

(из сборника «Перекресток» Томаса Биннори, барда-изгнанника)

Я шагаю бережком,
Джимбли-хэй, джимбли-хо,
За любезным за дружком,
Хабл-бабл-хо!

Для любезного дружка –

Хоть сережку из ушка,
Хоть хаврошку из мешка
Я отдам легко!

Я шагаю вдоль воды,

Джимбли-хэй, джимбли-хо,
За красавцем молодым,
Хабл-бабл-хо!

За красавца-женишка

Пусть срамят исподтишка,
Пусть бранится матушка –
Все стерплю легко!

Я иду, полна грехом,

Джимбли-хэй, джимбли-хо,
За горластым петухом,
Хабл-бабл-хо!

За горлана-петушка

Хоть мясцо из пирожка,
Хоть изюм из творожка
Я отдам легко!

– Это, значит, для дружка,

Джимбли-хэй, джимбли-хо,
Сладость первого грешка,
Хабл-бабл-хо?!

Краля, что же за дела?

На словах все отдала,
А на деле не дала,
Бабл-хо-хо-хо!

– А дела идут на лад –

Ты не слушал бы баллад,
А глядел, куда вела,
И не хорохо!

Тут балладе и конец,

Раз явился под венец!

Caput XIII

«Колдун замыслил тайный грех: он вгрызся, словно червь в орех, и скрылся от зевак…»

Сегодня площадь напоминала луковицу.

Ядреную, плотную головку лука в золотой шелухе.

А сам Мускулюс походил на клеща-безумца, который вознамерился через дюжину горчайших слоев добраться до сердцевины – зная, что, скорее всего, найдет там самое нутро горечи. Или, если угодно, ситуация напоминала рассветный сон: ползи, слизняк, по ярусам ада, все ниже и ниже, до зияющих бездн…

Колдун строго-настрого запретил себе высокий штиль. Хватит. Так недолго из малефика стать трубадуром и кончить дни в приюте для вдохновенных.