Шмагия

Позже, вспоминая бой, Андреа с удивлением понял: в чудовищном бедламе суетились люди. Знакомые люди. Да и сам он принимал в происходящем деятельное участие. Например, успел перехватить Мэлис: с каменным лицом ведьма шла в эпицентр бешеного пятна, выставив перед собой жалкое оружие — кухонный нож. Не всякий сумел бы отследить легкое мерцание острия с характерной желтизной. Страшно подумать, что случилось бы, ткни ведьма в демонов истинным амулетом Громовой Шуйцы. А уж думать, где рыжая взяла эту пакость, и вовсе не хотелось. В прыжке колдун сшиб дуру с ног. Повалил, вырвал нож, отшвырнул подальше: «Лежать! Я кому сказал!..» В десяти шагах от малефика пыталась сесть Ядвига Швеллер. Женщина очнулась от контузии в самый неподходящий момент. Пригибаясь, мастер Леонард спешил оттащить жену подальше от беды. Белый как полотно, Янош («Стой! Куда?!») подхватил в охапку беспамятную Зизи, ломанулся через шипастую стену: прочь. Спиной вперед, чтобы защитить ношу от колючек.

Нет, не продрался.

Упал, закрыв циркачку телом.

Дрогнула земля. В спину ударил обжигающий ветер. Казалось, волосы на затылке вот-вот вспыхнут. Ведьма, к счастью, угомонилась, перестала вырываться и царапаться. Мускулюс рискнул обернуться — и замер, ошеломленный внезапным беззвучием. Словно вернулась «минута молчания». Движение на противоположном краю поляны было таким медленным, что сознание отказывалось его воспринимать.

С земли поднимался демон.

Один?!

Один. Второй исчез.

— Клятва!

Был это вой одинокого демания — или просто тишина взорвалась в ушах?!

Ноги ослабли, колени превратились в тряпичные жгуты. В случае краха оставалось последнее средство. Андреа прихватил с собой на поляну куклу из воска — не третью «pupa malitia mixtum», где в числе директ-компонентов был и локон Зизи, а вторую, целиком созданную на основе кровавого платка Цвяха. В случае прямого боевого контакта, «сглаза-на-глаз», редчайшего в практике традиционного малефициума, он хотел никоим образом не повредить лилипутке. Сейчас колдун судорожно нашаривал в кармане куртки булавку из серебра. Нефритовый шарик головки ткнулся в ладонь. Наверное, так рукоять шпаги сама ложится в руку какому-нибудь маэстро клинка, загнанному в угол дюжиной наемных убийц…

Увы, готовность драться до конца вовсе не означает победу.

Еще одна любимая мудрость Просперо.

— Клятва!

Деманий ворочался, дико озираясь по сторонам. Из-под когтей летели клочья палых листьев и комья желтой хвои. Скорпионий хвост хлестал хозяина по горбу спины. Литаврами хлопали недоразвитые крылья. Зрение колдуна вдруг заартачилось: фигура твари расплывалась, двоилась… Кругляш жира в закипающей похлебке. Мускулюс был не в силах определить, кто перед ним. Деманий походил на обоих бойцов сразу — и в то же время существенно отличался от них. Людей чудовище не замечало, словно живых существ вырезали ножницами из картины происходящего. Так пьяница, не замечая суровой жены и хохочущих сыновей, шарит похмельным утром в тайничке.

Где припасенный заранее ковш браги?

Был! ведь был же!..

И в ужасе обнаруживает кувшин простокваши.

Морда несчастного демания трепетала шторой на сквозняке. Гримасы — черты? лица?! — менялись со скоростью, недоступной человеческому взгляду. Шулер-невидимка тасовал колоду Тарота, упиваясь воровским искусством. Тремор маны венатора? истерика Судьбокрута?! Отчаявшись найти ответ, Андреа потянул булавку из кармана. Левой рукой сунулся за пазуху: взять куклу. Первый укол — в «змеиный узел», на три ногтя ниже пупка. Если удастся сразу обездвижить… Пупок у демонов? Идиот!.. — пупка нет, но узел, возможно, есть…

Опоздал, сударь консультант.

Кто-то зашил суровой ниткой случайную брешь в картине. Янош Кручек стоял напротив демания, и деманий увидел парня. Распахнулась пышущая жаром пасть:

— Кля…

— Это ерунда, — весело сказал Янош.

Помятый, всклокоченный, с расцарапанной щекой. Еще не зажили как следует следы битвы с пращниками, а колючие кусты добавили новых «украшений»…

Герой с дырой.

Медленно, словно недоверчивой собаке, Кручек-младший показал твари пустые руки.

— Дядя Фарт, это пустяк. Уж поверьте мне. Вот ваша клятва. Смотрите, что я делаю. Вы сами все поймете, честное слово.

Деманий уставился на ладони юноши, словно, кроме линий жизни, там лежала его судьба. Клятва венатора Цвяха и шмагия беглеца Яноша были одной плоти, одной крови: то, чего нет для других, но есть для нас. «Он видит! — содрогнулся колдун. — Клянусь Вечным Странником, он видит!» А Янош уже действовал. В движениях беглого шмага была система. Привычная, обстоятельная; бесполезная. Пальцы взяли нечто, свернули в трубочку, огладили по всей длине. Парень поднес отверстие «трубки» к губам, дохнул внутрь. Сдавил посередине. Прикусил краешек, сминая. Отдалил от лица; присмотрелся, часто-часто моргая.

Яркий свет слепил? Дым ел глаза?!

Новые пассы: замысловатые, изящные. Гибкие запястья. Губы шепчут тайные слова. Так работает «кукольник теней», из собственных рук творя на экране, подсвеченном фонарем, драконов, мотыльков и башни королевских замков.

— Мамочка моя! Вижу! Ой, здорово…