ШМУНДРИК. Чёрно-белое приключение

– Как бы тебе объяснить…Сначала ты маленький, здоровенький, вот как ты сейчас, потом ты взрослеешь, становишься вот как я сейчас, появляется болезнь головы и иногда спины, а потом стареешь, у тебя начинает болеть голова, спина, ноги и вообще…и становишься вот как наша бабушка, – Мама замолчала и посмотрела на Шмундрика. В его маленькой голове ничего не укладывалось, и, чтобы не думать обо всём этом, он спросил у мамы:

– А я тоже буду стареть после того, как стану взрослым? И ты, ты скоро будешь стареть? А что после того, как постарел?

– Ну, знаешь, вообще старость – это не так уж и плохо. И я, конечно, немного преувеличила. У некоторых в старости ничего не болит, но для этого надо заниматься с детства. Все мы когда-то будем стареть, и в этом есть свои плюсы! Когда ты стареешь, у тебя появляется больше свободного времени, а ещё – внуки! И ты печёшь им вкусные пирожки! И…Шмундрик, ты не хочешь сходить отнести Бабушке чай?

– А я…Конечно, Мамочка, давай! Я отнесу Бабуле чай! – Шмундрик сам не понял, как сочинил самую настоящую Рифму, а когда понял это, они с мамой дружно засмеялись, и Шмундрик не заметил, что Мама смеялась как-то наигранно, а если бы заметил, то спросил бы «Почему?», но и тогда мама вряд ли сказал бы ему, что она просто не знает, как ответить на этот вопрос.

Тук-Тук. А потом ещё раз: Тук-тук. Бабушка не отвечала. Тогда Шмундрик решился и приоткрыл дверцу. Бабушка сидела в кресле-качалке и читала книгу, прикрывшись уютным пледом. Шмундрик вдруг вспомнил утреннюю Мыслюшку, но тут же попытался прогнать воспоминание, для этого он сказал:

– Здравствуй, Бабушка! Я принёс тебе чай!

– Шмундрик, мой поедатель пирожков! Проходи скорее! – и он прошёл и аккуратно поставил банку с чаем на кружевную салфетку. В доме было тепло, уютно и пахло пирожками. Он попытался унюхать, с чем они, но начинка надёжно спряталась в тесте и не выдавала, что она такое. Бабушка взяла чай, потом достала таблеточку зелёного цвета, положила её в рот и, поморщившись, запила. Всё это время прошло в молчании, у Шмундрика не хватало терпения (а детям его вообще частенько не хватает) и он наконец спросил то, что мучило его с той самой секунды, как он услышал от мамы утренние новости:

– Бабушка, а ты старая? – и он опустил глаза вниз, а потом посмотрел на неё. Бабушка улыбалась, и уже это придало ему духа.

– Внучек, кто тебе это сказал?

– Мамочка.

– Ох, мы с твоей мамочкой, моей дочкой, по-разному думаем о старости, – и она сделала ещё глоточек чая/ – И что же она тебе наговорила?

– Ох, много всего нехорошего. Что всё болит и… И вообще. Вот. Наверное, это всё, что рассказала мне Мама. А я думал, что так много…

– Ха-ха! Внучек, старость на самом деле – это совсем не то, что ты думаешь.

–Ах да, ещё она сказала, что у старых много времени и внуки.

– Вот это точно! Внучек, устраивайся поудобнее! Я расскажу, что такое старость.

И Бабушка рассказала Шмундрику историю о том, как Весна, Лето, Осень и Зима поделили между собой Детство, Юность, Зрелость и Старость. И она объяснила ему также, что старость – это спокойствие, тёплые воспоминания, душевное умиротворение.

– Как пить ароматный чай с пирожками, укутавшись в уютный плед, долгим зимним вечером…

Шмундрик подошёл и крепко обнял бабушку. Такая «старость» ему нравилась гораздо больше.

– Бабуля, а ты… Ты нашла свой Самый Главный Смысл в Жизни?

– Ох, внучек! Нашла, ещё как нашла!

– А какой он, Бабуля? Он, наверное, большой и вкусный, раз все так хотят его найти?

– Да уж такой вкусный, что и не высказать! Но сколько всего надо пройти, чтобы найти его! – и Шмундрику представились огромные дремучие леса, бурные горные реки, сами горы, крутые и холодные, и он сидел и думал. Бабушка, видимо, тоже думала, а потом вдруг неожиданно спросила:

– Шмундрик, ты любишь Зиму? – и Шмундрик ответил «Да», даже не задумавшись, а потом, немного подумав, сказал тихо:

– Но всё же лето я люблю больше,

Бабушка улыбнулась и через какое-то время задремала, уронив книжку на пол. Шмундрик поднял книгу, аккуратно положил к ней на колени, а потом прислушался к бабушкиному дыханию. Оно было таким еле заметным, что приходилось смотреть, как двигается живот, чтобы не пропустить вдохи и выдохи. Шмундрик вдруг почувствовал себя неопытным и малюсеньким по сравнению с ней. Он послушал ещё немного, а потом пробормотал: «Зиму я тоже очень люблю, правда»! И, не глядя на Бабушку, выбежал из комнаты. А если бы он посмотрел, то увидел бы, как бабушка еле заметно улыбнулась, положила в книгу закладку и продолжила мирно посапывать в кресле-качалке.