Шофер. Назад в СССР. Том 2 (СИ)

Мужик проводил меня удивленным взглядом. Потом кинулся в кабинет, стал что-то говорить собравшимся внутри чиновникам и завтоку. Я же пошел наружу.

* * *

— Сергей Саныч! — Забежал в кабинет Алексей Симонов, — тут у вас все хорошо? Откудова взялся тот мужичок⁈ Я не пропускал! Чесслово!

Своими криками он вырвал завтоком Петра Герасимовича из раздумий.

— Да не переживай ты, — Глянул на Алексея лысоватый чиновник, по имени Сергей Александрович — он сам пролез. Через окно.

— Во как… — сглотнул Алексей.

— Да, все хорошо, — заверил его Сергей Саныч, — ничего плохого он не хотел. Так, небольшое ЧП. Сообщил начальству.

— Ну я его не пускал, — продолжал зачем-то оправдываться Симонов.

— Да-да, не пропускал, — второй, Егор Степаныч, сказал уже раздраженнее, — подожди, пожалуйста, за дверью.

Симонов как-то удивленно поглядел еще немного на чиновников и исчез за дверью.

— А кто это был такой? — Спросил Сергей Саныч, приглаживая редкие волосы, потревоженные сквозняком, который ворвался сквозь открытую дверь, — этот мужичок, что в окно влез?

— Игорь Землицын, — буркнул Петр Герасимович. Вздохнул, — вы его простите. Он упрямый. Если уж чего задумал, так ничего на свете его не заставит от своего отступить. Он это не со зла.

— Да видно, что не со зла, — сказал Егор Степанович, сняв и протирая очки от пота. Потом поглядел на завтоком маленькими кротовьими глазками, вернул очки на нос, — я бы даже сказал, будто бы из долга. Перед колхозом.

— Мда, — Задумался Сергей Саныч, — а гем трудится этот Землицын?

— Шофер он, — пожал плечами Петр Герамимыч, — ездит на самосвале.

— Вот значит как, — Сергей Саныч сделал задумчивое лицо, — шоферы нам как раз тоже нужны. Ну, в поддержку к комбайнерам. Ну так и что? — Он посмотрел на своего коллегу Егора Степановича.

— Возьмем его на карандаш, — сказал тот, все никак не отставая от очков, вечно поправляя их на маленьком носу, — поглядеть за ним надо. Как и за другими, кого мы выбрали в кандидаты.

— Предупреждаем, — сказал Сергей Саныч, — что через два дня ждите наблюдателей. Комиссию в составе двенадцати человек. И помните о том, что мы с вами обсуждали.

— Угу, — вздохнул завтоком, — не обращать на них внимания. Если кто из колхозников будет интересоваться, говорить, мол проверка.

— Верно. И прошу вас, — сказал Егор Степанович, — все правдивые слухи по поводу комиссии, на своем участке, пожалуйста, пресекайте. Ну а не правдивые, — он задумался, — неправдивые можете поддерживать.

— Ну хорошо, — пожал плечами завтоком.

— Ну и хорошо. А к этому Землицыну, — Сергей Саныч черкнул что-то в своем блокноте, — к Землицыну мы присмотримся. Смелый парень. А нам сейчас нужны смелые.

* * *

— Эй! Ты как туда залез⁈ — Услышал я чей-то мужской голос, прозвучавший где-то за конторкой.

Заинтересовавшись, я пошел на крик.

— Ну так слазь! Чего ты⁈

— Сейчас! Сейчас слезу! — Пищал мальчишеский голосок, — только не смотрите!

Оказалось, было это вот что. У края мехтока, за большим бетонным забором стояла высоченная старая абрикоса. Ее бугристый ствол возвышался над верхушкой оградительных плит. Зеленая крона раздалась в разные стороны. Желтели везде промеж листьев многочисленные не совсем спелые еще плоды. А кое-что на ней, среди зеленого, краснело и чернело.

У забора собралась небольшая группка зевак, в основном колхозники: несколько женщин и девушек, двое мужичков. Все стояли, задрав головы кверху.

— Чего у вас тут? — Приблизился я.

— Да вон, — кивнул вверх сгорбившийся старичок в пиджаке и с седой редкой бородкой, — залез, а как в обратную слезать не хочить.

— А может, он не может, — сказала дородная колхозница в светлой от солнца косынке и платьице с повязанным поверх фартуком с цветочками, — залез, бедненький. А слезть не знает как. Совсем что твой котенок.

— И ничего я не не знаю! — Донеслось сверху.

Я глянул на голос. Там, на большой сучковатой ветке, отставшей от основного ствола, лежал, обхватив ее руками и ногами мальчонка лет восьми. Это он краснел рубашечкой и чернел брючками меж зеленых листьев. Светлокожая, но чумазая его мордашка смотрела вниз, на нас. Видно было, что прижался он к ветке до белых пальцев. Но вот выражение лица старался держать невозмутимым как так и надо. Висел он высоко. Не меньше пяти метров над землею, а то и все семь.

— Чего ты, — крикнул я, — там делаешь-то?

— Абрикосы ем, — крикнул он вниз, стараясь держать голос молодцом, чтоб тот не дрожал.

— И как, вкусные? — Я хмыкнул.

— Дак рано ешо, — возразил дед, потирая шею, — абрикос, он жиж не поспел совсем.

— Вкусные, — буркнул паренек уже тише.

— Ты слезай давай, — вклинилась колхозница лет пятидесяти, — упадешь же! Убъесся!

— Не убьюсь, — Гундосо сказал парень, и с трудом, прижавшись к ветке сильнее, вытер нос об плече.

— А коль уж вкусные, — закричал я, — скинь-ка одну, я попробую!

Парень замешкался, заводил головой туда-сюда, ища, где поближе есть абрикосы. И там правда были абрикосы, вот только видно было, что боялся он их доставать.

— Так, ладно, — я скрестил руки на груди, — застрял, значит?

— Ничего не застрял! — Возразил яростно мальчуган.

— Ну так слезай.