Шофер. Назад в СССР. Том 2 (СИ)

— Ну и решила я, что хватит. Что сил моих больше нету. Пойду да спрошу.

— А как же ты узнала, где я живу? — Я удивился таким ее эмоциям.

Девушка снова опустила глаза. Руки все это время держала она за спиной. Потом вытянула, показала их мне. Она держала мою светлую водительскую кепку.

— Ты забыл у нас, под навесом, когда приезжал днем. Ну я и выспросила у дядь Пети, у завтоком, где ты живешь, чтобы вернуть. Кепочка-то очень хорошая. Вдруг потерялась бы.

— Вот плутиха, — рассмеялся я девушке, отчего прямо-таки вогнал ее в краску, — а не ты ли сама мою кепочку припрятала?

— Что? — Ее большие глазки расширились еще больше, — я? Спрятала⁈ — Губы изогнулись в возмущении, — Еще чего! Много чести!

— Точно не ты? — Я снова сдержанно рассмеялся. Очень уж потешно девочка капризничала.

Люда вздохнула, с трудом сглотнула слюну. Потом призналась:

— Не сердись, Игорь. Я то была. Я спрятала.

— Не сержусь, — сказал я, принимая кепку назад, — я, если по-честному, и забыл про нее совсем. Про кепку-то. Совсем уж было не до нее. А ты, значит, хочешь объясниться со мной?

— Хочу поставить этому всему конец. Точку, — решительно сказала Люда, — чтобы уж ни самой не мучатся, ни тебя не мучать. Коль совсем уж я тебе не мила, так чтобы сразу узнать. А ежели есть в тебе хоть капелька ко мне симпатии… — Люда смутилась, — я… хозяйка хорошая. Не смотри, что совсем уж молодая. Готовлю очень вкусно. Особенно чебуреки.

— Эх, Люда-Люда, — улыбнулся я девочке, — вон, смотри, — я бросил взгляд к углу улицы, — вон идет мое к тебе объяснение. Тут и говорить ни о чем не надо.

Из-за угла вышла Маша. Спокойным шагом шла она по бровке у каменистой гравийной дороги. Одета Маша была по городскому в кримпленовое платье. Стройные ножки ее выглядывали из-под красивого платьица, которое было чуть выше колена.

— Это… — Люда глянула на Машу очень грустно.

— Ага, моя милая идет, — сказал я тихо и по-доброму.

— Привет, Игорь, — улыбнулась мне Маша, когда пришла ко двору. Потом посмотрела она на Люду с подозрением, добавила, — здравствуйте.

— Здравствуйте, — не подав вида улыбнулась Люда, — меня Людмила зовут. Вот, Игорь забыл кепочку на току. А мне по пути было, занесла. Кепочка-то хорошая. Такую сложно новую найти. Жалко было б, если уж пропала бы.

— И правда, — сказала Маша, — жалко.

— Ну ладно, — Люда улыбнулась мне еще раз, — но уже не грустно, как до этого, а по-простому, словно доброму соседу, — пойду я! До свиданья!

— А ты, мож голодная? — Сказал я с улыбкой, — только с тока, наверное. Пойдем ужинать. Мама наварила картошки. Сейчас мы ее с маслом да луком употребим.

Люда растерянно посмотрела на Машу.

— Вместе за столом будет веселее, — сказала Маша скромно.

Кажется, не видела Маша в маленькой и пухленькой Люде никакой соперницы. Да и сама Люда тоже все понимала. Исключительно бойкий и решительный ее характер, толкнул девушку на такой лихой шаг: пойти до меня, чтобы решить все раз и навсегда.

Зашли мы все вместе во двор. Я привычным делом придержал Жулика, пока девочки пройдут. Люда познакомилась с мамой и со Светой, что вышла на двор, увидев через окошко гостей.

— Кепочку Игорь забыл, — говорила всем Люда робко, — а мне велено было возвратить. Вот и возвратила.

— И за что тебе, Люда, — говорил я добродушно, — большое спасибо.

— Добавки наложить? — Глядела на пухленькую девочку мама добрыми своими глазами.

— Только немножко, — смутилась Люда.

— О, а у нас где-то был чайный сахар, — вспомнила Света, — который кусочками. Его папа сам делает из простого, рассыпного. У брата с Ростова научился. Сейчас поставлю чайник и попьем со сладеньки вприкуску. Так вкуснее!

За следующую неделю колхоз полностью провел уборку ячменя и перекинулся на пшеничные поля. На полях, вместе с наблюдающими за работой агрономами и представителями колхозного правления, появились и другие, незнакомые никому люди. Хотя, сказать по правде, никому до этого не было особого дела. Ну чиновники и чиновники. Бог с ними.

Жизнь колхозников изменилась мало. Только время от времени вызывали кого из комбайнеров или шоферов в колхоз. Проводили какие-то беседы, сути которой никто особо не понимал. Да и не вдавался в суть, собственно говоря. Беседы проводили те самые незнакомые чиновники. Да вот до меня очередь все никак не доходила.

Зато дошла другая. Сегодня поставили меня на перевозку очищенного ячменя на армавирский элеватор, в котором хранил колхоз часть своего урожая.

Работа эта была тяжелая. Иной раз чуть не всю ночь приходилось катать туда-сюда, с тока на пункт приема зерна и обратно, чтобы вывезти начищенную норму зерна. Сегодня возил я уже седьмой рейс.

А начальство торопило. Еще утром сгустились над полями потемневшие облака. К обеду все небо уже закрывали массивные бугристые тучи. В воздухе воцарилась предгрозовая духота.

По всем колхозным структурам прокатилась весь: возможно, ночью ударит град.

Потому пришлось на мехтоке скорее избавляться от остатков ячменя, что хранился прямо под открытым небом. Сорную пшеницу же, которой было еще совсем немного, завтоком распорядился загружать в старый амбар, от греха подальше.