Шок и трепет 1978

— Барабанщикам всегда! — безапелляционно заявил я и попросил у подошедшего к нам гитариста электрогитару, которую тот взял со склада инструмента.

— А ты и на гитаре умеешь? — ещё больше удивился руководитель оркестра.

— Немного, — в очередной раз поскромничал я.

Гитарист помог подключить провода к усилителю, я быстро подстроил музыкальный инструмент и без пауз сыграл ещё одну замечательную мелодию. На этот раз композиция была сворова… э-э, в смысле, написана мной для/из фильма.

https://www.youtube.com/watch?v=IuEEEwgdAZs

«Просто блеск!» «Великолепно!» «Шикарно!!» — сразу же по окончании темы зазвучали со всех сторон голоса.

— Э-э, а как ты вначале так играл, что гитара столь странный звук издавала? — ошеломлённо спросил гитарист.

— Этот приём называется флажолет — извлечение звука-обертона. Исполняется путём частичного прижатия струны в точке деления её длины на два. Если есть желание — научу.

— Конечно, есть! Ты играешь просто потрясающе!

Другие участники оркестра поддержали его, начав хлопать меня по плечам.

— А ещё, ещё что-нибудь сыграй на гитаре.

— Ещё? — переспросил я.

— Да! — хором ответили солдаты.

И это было для меня приказом, который я не мог не выполнить.

А потому зашёл с козырей.

https://www.youtube.com/watch?v=WlGiOiRQNhI Nothing Else Matters by Metallica — Danish Guitar Performance — Soren Madsen

— Ты — гений! — выразил общее мнение гитарист, когда я закончил игру под одобряющие гудение братьев по оружию.

— Спасибо, товарищи! Я знаю, — скромно ответил новобранец в моём лице и, вновь покосившись на барабанщика, спросил: — А хотите, вместе изучим мою новую композицию? И вы сможете исполнять её на концертах. Она очень даже приличная.

— Что за композиция? — тут же зацепился руководитель-прапорщик.

— Обычная песенка, которую я написал под веянием древних песен.

— Песенка? Не мелодия? В ней слова есть?

— Есть, — кивнул я. — Но они не совсем привычны для нашего слуха.

— На иностранном? — предположил трубач.

— Ну, можно сказать и так.

— Не знаю. Командиру может не понравиться, — усомнился Лёвин.

— Не понравится — не будете играть. А понравится — у вас будет новая песня в репертуаре. Я вам её подарю, — сказал это и, видя, что коллектив заинтересовался, подлил масла в огонь: — Да она несложная. А разучить её не займёт много времени и сил.

— А какие инструменты в ней задействованы? Партитура есть? — он достал из висящего на плече кожаного планшета нотную тетрадь, ручку и дирижёрскую палочку.

«Оба, он ещё и дирижёр?» — удивился я и, махнув рукой на письменные принадлежности, успокоил:

— Можно ничего не записывать. Там всё просто. Особо никаких инструментов там даже не используется. Барабан, горловое пение и перкуссии, благо вы все умеете ими играть. Этого будет более чем достаточно. Так что если хотите получить супершлягер в свой репертуар и готовы этому делу уделить всего-то каких-то полчаса на разучивание материала, то могу показать и помочь его усвоить.

Сказать, что музыканты заинтересовались — это ничего не сказать. И я, взяв с них слово, что они не будут смеяться и не бросят изучение супершедевра на полпути, начал объяснять им их партии.

Ну а потом мы, согласно данного ими слова, приступили к её изучению.

— Очень необычная мелодия получилась. Для какого-нибудь фильма про старину подойти вполне может, — закончив дирижировать, произнёс прапорщик, когда мы прогнали эту песню во второй раз.

— Ага. Прямо так и кажется, что тёмные времена настали. Времена на рассвете цивилизации, — поддержал его барабанщик.

— Хорошо сказано. И в корне верно, — согласился гитарист.

— А о чём в ней поётся?

— О том, что интересовало людей в те времена: о богах и о мире, — ответил я, отходя от микрофона.

— А конкретней? И что, кстати, это за язык? Я такого даже не слышал. Точно не английский, — констатировал Лёвин.

— Не английский, а, вероятно, староанглийский. А может быть и нет. Может быть, какой-нибудь скандинавский — в смысле, старо-скандинавский и тому подобное. Сейчас сложно в этом разобраться. Учёные к единому мнению пока не пришли. Поётся же там вот о чём:

Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная, их поднял —

и с древа рухнул.

— Откуда ты это взял? Откуда ты вообще такой текст нарыл? — с сомнением в голосе произнёс Лёвин.

— Из библиотеки, конечно. Это «Речи Высокого» (билингва). Викинги там, все дела…

— Н-да, Кравцов, умеешь же ты удивить… Викинги, — вздохнул он и уставшим тоном риторически произнёс: — Какие к чёрту викинги? Ты в своём уме? Кто нам такое разрешит исполнять? Мы же в армии!

— И что?