Шок и трепет 1978

— Удивительно! Но ещё более удивительно, как тебя в армию призвали с такой болезнью?

— Не знаю. Сказали, что годен. И отправили сюда.

— Совсем они с ума сошли⁈ Явное же нарушение! — покачал головой капитан и протянул руку. — Так куда поедем?

Я вложил в неё сотню и, решив, что лучше мне возвращаться не к морякам, а в родную гавань, скомандовал:

— Поехали в Фёдоровку.

Через два с половиной часа наш автомобиль остановился в лесопосадке не далеко от родной воинской части.

Капитан посмотрел вдаль и, увидев несколько движущихся в нашу сторону автомобилей, произнёс:

— Ладно, солдат, давай прощаться — выходи. А то вон, вроде бы машины из штаба округа сюда едут. Нам с ними встречаться не надо. О нашей встрече никому не говори. Если что, знай, мы, — он кивнул на водителя, — будем всё отрицать, — улыбнулся. — Ну, а тебе желаю здоровья и больше в такие дали не заходить, — он пожал мне руку и на прощание добавил: — А вообще, о своей болезни ещё раз доложи командиру. Не все люди дураки. Может и поймёт. А не поймёт, так припугни. Своя рубашка ближе к телу, быстро смекнет, что к чему. Ведь, если с тобой чего-нибудь случится, им же за тебя отвечать надо будет.

Комендатура уехала, а я, не став махать им в след, разгладил ладонями форму, поправил пилотку на голове, подтянул ремень и строевым шагом направился к КПП.

Меня ждала служба!

Дежуривший на командно-пропускном пункте лейтенант и трое солдат были изрядно удивлены, когда к ним с просьбой пропустить на территорию воинской части обратился ни кто-нибудь, а сам маньяк-психопат Кравцов, что совсем недавно отутюжил более полусотни человек, и о котором уже слагались легенды.

Оставив трёх солдат держать меня на мушке, при этом приказав, если что открывать огонь на поражение, офицер связался по телефону с заместителем командира части.

Тот немедленно прибежал на КПП, при этом одной рукой придерживая фуражку, а другой кобуру, висевшую на поясе.

Разумеется, как только он увидел меня, первым его вопросом было:

— Куда ты дел командира части и оркестр?

Такой постановки вопроса я очень удивился, а потому ответил как можно понятней.

— Оркестр, очевидно, остался там же, где и был вчера — в расположении моряков. А что касается командира части, то я в душе фиг знает, где он есть, ибо я его последний раз видел тут — в нашем Доме культуры.

Подполковник на слово мне явно не поверил, поэтому приказал держать оружие наготове, а сам убежал связываться с командованием соседней воинской части.

В этот момент к воротам подъехал не большой кортеж.

Я чуть повернулся и покосился на изумлённо смотрящие на меня головы человеков, что прильнули к окнам машин.

Некоторые из них некультурно показывали на меня пальцами и что-то кричали. Однако громче всех орал один где-то и когда-то виденный мной человек.

А орал он следующее:

— Васин! Васин!! Васин, где ты, мать твою, бродишь⁈ И что ты тут, мать его, делаешь?!?!?!

— Как это, что делаю, товарищ Кравцов⁈ Служу, конечно! — снизошёл я до ответа и отвернулся.

Стоять и смотреть в другую сторону было невыносимо сложно. Всё время хотелось повернуться и посмотреть, кто ещё находится в автомобилях. Но я стоически держал себя в руках, показывая всем, что я обижен на весь белый свет. И не только потому, что я увидел фактически родного человека тут — на чужбине. Но и потому что тот человек, выбежав из автомобиля, тряс меня и старался повернуть к себе. А я сопротивлялся.

— Васин! Васин!! Васин, мать твою за ногу!!! — орал он как потерпевший. — Живой! Живой!!

— Живой, — согласился я, вытирая скупую пионерскую слезу.

— Васин! Васин!! — не мог остановиться Кравцов, не переставая обнимать меня.

Все военные, которые были в автомобилях и на КПП вывалили на улицу, окружив нас, разинув рты, стояли и наблюдали долгожданную встречу семейства Кравцовых.

В какой-то момент, мне стало несколько неудобно и я, стараясь отодвинуть комитетчика от себя, прокричал обалдевшему командиру части:

— Товарищ полковник, может быть, Вы прикажите, принести товарищу Кравцову воды⁈ Вы же видите, у человека истерика.

— Воды? — прокашлялся тот, то ли отдав приказ, то ли просто сказав в прострации и, чуть вытянув шею вперёд, аккуратно поинтересовался: — А он, что, Ваш родственник?

От резкого перехода на «вы», несколько покоробило.

«Ага, знает, что Кравцов комитетчик, и, думая, что я его родственник, тыкать перестал. Ясненько. Интересно, а был бы этот настоящий Кравцов токарем или слесарем, то тыкать тогда мне всё ещё можно было и дальше? Лизоблюды и приспособленцы!» — отметил я, поморщившись, но на поставленный вопрос ответил:

— Фактически, этот рыдающий гражданин, мой брат близнец.

Такой неожиданный поворот внёс в ряды присутствующих долю смятения, которая не обошла стороной и командира части полковника Зайцева.

Тот еле-еле слышно вздохнул и, вероятно, набравшись смелости, сделал шаг в нашу сторону, и негромко спросил:

— А почему он называет Вас Васиным⁈

— Привычка, — ответил я, и погладил рыдающего полковника по голове. — Он меня с детства так называет. Васин я для него и всё тут. Васин…

А тот, услышав заветное слово, зарыдал ещё больше.