ШОК-Н-ШОУ

— Я бы не рассматривал ситуацию так драматично, — сказал Барчук, впервые ощущая себя с Марфой настоящим мужчиной — то есть особью, в поддержке которой нуждается женщина. — Хотя ты их и ругаешь, но некоторые из них вполне смогут стать неплохими артистами. Пусть не эстрадными — киношными, сериальными… Ты их многому научила. И другие дрессировщики — тоже. А дурь всякая с возрастом проходит. Будет нормальная работа, забудут они и о сомнительных развлечениях, и о пиве с портвейном вперемешку. Да и вообще должен тебе сказать, что пьют и курят из них единицы. Остальные обходятся кофе с молоком и безопасным сексом.

— И ночными драками, — вздохнула она. — Слушай, ты ведь в деревне детство провел. Неужели деревенские без драк никак обходиться не могут, даже когда в крупный город приезжают?

— Во-первых, Репино, а вернее, территория, отведенная для съемок, — не такой уж и крупный город, — рассмеялся Барчук. — Во-вторых, Петров — не из деревни, а из поселка городского типа. А в-третьих, он не дрался. Он гнался за преступником. А тот ему в глаз дал. Скажи спасибо, что не убил.

— Увижу, обязательно скажу, — мрачно проговорила она. — А почему Петров гнался за преступником? Ты, похоже, об этой истории знаешь больше. Следователь мне ничего не говорит, Петров молчит, как партизан, Кошелкина — как партизанка.

— И я буду молчать, извини, — покачал головой Григорий. — Потом, когда все выяснится, они сами тебе расскажут. Может быть, даже в камеру дадут интервью. Проект еще новыми красками заиграет, как ты любишь выражаться.

— Черт, все всё знают, только я — вдова убитого — не имею права знать? — с надрывом проговорила Марфа.

— Имеешь. Но я дал слово. Извини. А ты правда Дему подозреваешь? Или просто подстегнуть хотела?

— Ну… — Григорию показалось, что Марфа всхлипнула. — Я не знаю. Ты говоришь, что Петров вчера гонялся за преступником. Вряд ли это был Дема Джига. Я с трудом могу себе представить бегающего Джигу.

— Я полагаю, что Петров гонялся за исполнителем, — серьезно сказал Барчук. — Только вот очень мне не хочется, чтобы заказчиком оказался мой лучший друг Дема. Зря ты на него напала. Кстати, ты меня прости, но точно на таких основаниях он мог бы обвинить тебя.

— Меня? — Марфа захлебнулась в возмущении. — Я могла убить Вениамина? Зачем? Любимого человека? Ты же знаешь прекрасно, что я его любила!

— Успокойся, — Барчук пожалел о своих словах. — Я просто сказал, что Дема тоже мог тебя обвинить. Лично я не считаю, что ты могла убить. Что ты вскинулась?

— Господи! — Марфа вскочила и снова заходила по офису. — До чего же вы, мужики, толстокожие! Сначала он говорит, что я могла убить, а потом говорит: успокойся!

Григорию Барчуку показалось, что последняя речь Марфы была уж слишком надрывна. Как говорят в актерской среде: это был «наигрыш». Переигрывала Марфа, вот что…

И он, в очередной раз думая о Марфе, расстроился.

2

«А кто теперь в ответе за убийство?»

Шекспир. «Гамлет», акт 4, сцена 1