ШОК-Н-ШОУ

«Глория сказала, что «дух» взывал к отмщению, — думал Григорий, пока Марфа Король наставляла на путь истинный юных артистов. — Отомстить следовало Марфе. До недавнего времени Глория Кошелкина у нас и за дурочку слыла, и за особу с тонкой душевной организацией. За девушку, которая дружила с Вениамином, восхищалась его стихами и вообще прижималась к его хрупкому плечу при каждом удобном случае. Если бы она поверила в привидение (ну, кто же мог предположить, что она не поверит?), то она вполне могла бы выполнить завет призрака. И расправиться с Марфой. А кому выгодно, чтобы Глория Кошелкина расправилась с Марфой? Кому-то мешает Глория Кошелкина или Марфа Король? Глория мешает тем, кто окажется слабее ее на сцене. Но мало кто видит в ней серьезную конкурентку. А вот Марфа… Марфа из любой неопытной дурочки может примадонну сделать, если время позволит. Захочет — сделает, не захочет — не сделает».

Барчук опечалился. Ведь Оксаночка — товар. И Глория Кошелкина — товар, и Петров, и Вацура с Краевым. За них уже сегодня будут большие деньги предлагать. Или маленькие. Или вообще ничего не предлагать. Это только зрители думают, что на очередном отборочном этапе половина артистов получит от ворот поворот и поедет… как это Марфа выражается? Коров пасти? На самом деле, покупатели на ребят, выбывших из проекта, уже есть. Лица этих покупателей не будут фиксироваться объективами телекамер. Эти люди будут сидеть вне зоны охвата съемочной техники и прикидывать перспективы «бесперспективных» артистов. Возможно, они даже устроят аукцион. Кстати, Джига и его партнеры окупят свой проект уже на данном этапе. Потому что за каждую «звезду», даже упавшую, некоторые предприимчивые индивидуумы готовы выложить кругленькую сумму. Ведь две недели «Звездолет» выходил в эфир. Две недели мелькали на экране лица «звездонавтов». Зритель к ним привык. А если зритель привык к «лицу», то теперь это «лицо» можно раскручивать без особых затрат. Потому что популярность в наше время определяется не талантом, не обаянием и не красивой внешностью артиста. Она определяется привычкой зрителя к артисту. Правильно кто-то сказал: если показывать на телеэкране простого, никакими талантами не отличающегося слесаря Ивана Ивановича хотя бы десять раз на дню мельком, через некоторое время телезритель будет считать его супер-звездой. Так уж устроено зрение современного телезрителя. И мозги.

Итак, Марфа может сделать так, что не очень талантливая, на первый взгляд, Оксана Лобода или «гадкий утенок» Глория Кошелкина пройдут в финал, а какой-нибудь яркий и артистичный Петров — нет. И если она благоволит Васе и не любит Дашу, то Даша, понимая, что зависит от Марфы, естественно хочет отомстить продюсеру, режиссеру и репетитору в одном лице. Если бы не одно «но». Марфа пытается «вытащить» всех. И значит ни один «звездолетчик» не должен желать ей зла. Тогда кто? Режиссер, на которого она когда-то сгоряча накричала? Гример, которого она уволила? А кстати… Уволила ли кого-нибудь Марфа Король за все это время? Интересно, Перепелкин проверял этот факт? Теперь сам Гриша Барчук. Кто-то подкинул ему записные книжки Молочника с целью навести тень на плетень, а точнее, на него, Григория. И тогда «призрак» и его сообщник (если, конечно, у «призрака» есть сообщник) хочет расправиться и с Марфой, и с Григорием. А кто может быть одновременно обижен и на нее, и на него? «Веня, — сказал себе Барчук. — Только он мог жаждать отмщения нам обоим, если бы был ревнив и если бы был жив. Но он не был ревнив и он — мертв. Тогда отмщения может жаждать его призрак. Ну да. Призрак Вени Молочника и взывает к отмщению. И в сны является. И наверняка записные книжки свои мне подсунул…» Тут Барчук понял, что его занесло, и переключил внимание на репетицию. На сцене тройку Лобода — Вацура — Краев сменили Сережа Петров, Лена Петрухина и Глория Кошелкина. Когда Григорий увидел Глорию, сердце его слегка изменило обычный ритм. «Это что еще такое? — удивился Барчук данному факту. — Какая-то девчонка, пусть я и был для нее капитаном Греем, вызывает в моем организме нарушение сердечного ритма. Как Марфа… Но разве так бывает? Чтобы две женщины одновременно заставляли меня волноваться?» Григорий почувствовал, что теряется. «Одновременно… — сказал он себе. — Но не одинаково. Марфа — это Марфа. А девочка — это девочка». И больше он ничего не смог себе объяснить. И вообще впал в легкий транс. Даже перестал следить за ходом репетиции. А очнулся только тогда, когда запела Глория Кошелкина. «Что? — поразился он. — Разве это она поет?»

— Какой удивительный голос, — услышал он за спиной. — И сколько чувства. Так наполнить смыслом бессмыслицу. «Пиво… красиво…» Господи, что творится в этом мире! Гриша, вы не подскажете имя этой девочки?

Барчук оглянулся. В проходе между креслами стоял сам Моисей Зон и не отрываясь смотрел на сцену.

— Здрасть, Моисей Симеонович… — пробормотал Григорий. — Ее зовут Глория.

— Прекрасно, — кивнул Зон. — И имя для сцены подходящее. Я ее покупаю.

— Вы… покупаете?… — Барчук плохо соображал.