Шок-школа

Под ветровкой на сестрице было «крестьянское» платье в цветочек, а под ним, похоже, эротичное бельишко, бюстгальтер явно пуш-ап – однозначно в расчете на сеновал, нет сомнений.

– Ха-ха, Акела промахнулся, – съязвила я, потому как роль то ли няньки, то ли гувернантки, которую планировала навязать хитрая сестрица, меня не прельщала.

Даже приятно было, что эта коварная особа просчиталась и никакого романтического сеновала у нее не случилось. Хотя наше нынешнее времяпрепровождение мне тоже не очень нравилось.

Я снова провела ножом по камню:

– Ш-ш-ш-ш-ссс!

– Прекрати! – передернувшись, потребовала Натка. – У тебя ужасно зловещий вид, когда ты это делаешь. Как у старого пирата, которому не терпится пустить кому-нибудь кровь!

– За старого еще ответишь, – пообещала я, – но не волнуйся, резать я стану только рыбу.

– Если она будет, – озвучила Натка наши общие опасения.

Я вздохнула.

Сто лет не ездила на рыбалку и еще столько же этого не делала бы!

Вот что хорошего в подобном занятии?

Подъем в несусветную рань, поездка в предрассветной тьме – в ночь, прочь, за город, в глушь, по маршруту, где не ступали нога и копыта Макара с телятами.

Дикая местность – камыши, река, за ней лес, десять минут восторженного любования живописным восходом, потом отрезвляющий звон комариков, мокрые ноги (не все из нас в сапогах!), шмыгающий нос и усиливающееся чувство голода.

Позавтракать дома мы, конечно же, не успели, а кофе из термоса с бутербродами из пакета – романтическая трапеза на рассвете – растворились в пустых желудках быстро и бесследно.

Предполагалось, что на второй завтрак у нас будет жареная рыбка, а на обед – уха…

Кое-кто, не будем показывать на него пальцем, хотя это был наш друг и товарищ старший лейтенант, поразительно вдохновенно рассказывал, как это будет вкусно – наваристая ушица с дымком, ароматная, густая, в золотистых бляшках, в крапинках щедро насыпанных специй…

Я шумно сглотнула слюну.

– Убью Таганцева, – тоскливо пригрозила Натка и посмотрела на камышовые джунгли, в которых спрятались покосившиеся мостки с нашими рыбаками. – А ты точи пока ножик, точи…

Ш-ш-ш-ш-ссс…

Ш-ш-ш-ш-ссссс…

– Точно убью, – повторила Натка и яростно прихлопнула комара на щеке.

– Комаров убивай, а Таганцева не надо, – попросила я.

Шутки шутками, а уж мне-то, как судье, хорошо известна печальная статистика внутрисемейных разборок: убийств на бытовой почве у нас в России случается больше, чем каких-либо других.

– Позащищай его, ага, – кивнула сестрица. – Адвоката тут нету, так судья за него. Можно подумать, Таганцев ангел с крылышками!

– С удочками, – хихикнула я и ловко перевела стрелки:

– Вообще-то это все школа ваша, она виновата!

– А ты права! – Натка распустила нахмуренные брови. – Шоко-школа, будь она неладна! С нее все началось!

В самом деле, на тернистый путь в богатую комарами, но не рыбой речную заводь мы ступили вовсе не этой ночью, а еще неделю назад. Тогда Натка, в очередной раз ознакомившись с накопившимися в дневнике сына записями, позвонила мне в шоке и трепете:

– Лена! Мне срочно нужна помощь зала! И друга, и вообще чья угодно, потому как я, честно, не знаю, кому теперь в ножки падать!

– М-м-м?

Был будний день – пятница, но уже вторая ее половина. Я закончила очередное слушание и тихо-мирно пила у себя в кабинете чай с молоком. Я предпочла бы капучино, но Дима, мой помощник, убежал по делам, а без него победить норовистую кофеварку было некому. Ничего, зато с шоколадными конфетами – их принесла нам с Димой секретарша шефа, которую визитеры по совковой привычке вечно задаривают сладостями, – и чай шел неплохо. И тут совсем некстати случилась Натка со своей телефонной истерикой!

– Прикинь, Липскеры наняли университетского профессора, их сынишка проболтался Сеньке! Целого университетского профессора, чтобы выполнить проект для первого класса!

– Первого класса чего? – не поняла я.

Подумала, что речь о чем-то люксовом. Натка мне уже все уши прожужжала, рассказывая, какие у них в школе все крутые – на кривой козе не подъедешь.

– Первого класса Шоко-школы!

– Класс школы, а проект чего? – яснее мне пока не стало.

– Вот в том-то и дело, что я не знаю, чего проект! – в трубке послышался какой-то мелкий частый стук – я предположила, что это Натка дрожащей рукой приложила к губам (и зубам) стакан с успокоительным… Или с горячительным, тоже вариант. – По агентурным данным, Липскеры делают проект по экологии. У Вагнеров наверняка что-то про цветочки, и они тоже будут в тренде, всем не дают покоя лавры девочки Греты…

– Какая девочка? Какая Грета?! – я, когда не понимаю что к чему, начинаю злиться. – Единственная девочка Грета, которую я знаю, это та, что с братцем по лесу гуляла, крошки хлеба рассыпала!

– О! Может, мы поэму напишем? – Наткина мысль совершила кульбит, не позволив мне ее уловить.

– Поэму-то зачем?!