Шок тьмы

- Говорят, её никто не видел пятьдесят лет, и все решили, будто она умерла, - напомнила я.

- Возможно, - равнодушно признал демон. - Она вообще была не слишком общительная особа и очень любила подслушивать. А тогда каждый цветок, каждый лучик света, каждая птичка пели о предстоящем празднике. На который её не зовут. Её, Карабосс! Впрочем, тогда бедняжку ещё звали иначе.

В уголках глаз как будто стало мокро, и в носу неприятно защипало, не то чихнуть хочется, не то расплакаться. Очень обидно, когда тебя не зовут в гости.

- Бедная Карабосс ждала до последней минуты, - сообщил Лдокл. - И долго стояла под дверью, думая, может, сейчас о ней вспомнят. Мало ли как бывает: вдруг приглашение где-то затерялось, и сейчас, конечно, все заметят, что её, Карабосс, нет среди гостей. Но все ели, пили и веселились, и никто не кричал: ах, где же наша самая красивая фея?! А ведь Карабосс тоже хотелось веселиться...

- Но тогда её звали иначе, - сердито добавила я. От истории хотелось не то что плакать - выть в голос. Лдокл положил руку мне на плечо и посмотрел в глаза. Чуть заметно улыбнулся, и на душе у меня стало теплее.

- Да, бесценная, иначе, - согласился он и пересел с ручки в кресло, вынуждая меня подвинуться. - Когда Карабосс надоело ждать, и она вошла в зал, выглядела она на все триста лет, которые ей исполнились. А чувствовала себя ещё старше. И со всех сторон нёсся въедливый шепоток: "Ну и карабосс! Да разве она ещё не померла? И как только на ходу не разваливается!" А ведь она долго готовилась к этому празднику и мечтала влететь в залу лёгкая как птичка и прекрасная...

- Как фея, - подсказала я. Лдокл кивнул, словно сравнение показалось ему необыкновенно оригинальным, и обнял меня за талию. Я возмущённо передёрнула плечами, делая вид, будто пытаюсь высвободиться, и прижалась к нему. Демон по-прежнему был горячий как печка, и рядом с ним по-прежнему отступали все заботы и страхи. Я потёрлась щекой о плечо Лдокла и получила насмешливый взгляд.

- Ты меня сбиваешь, - со смешком сообщил демон. - На чём я остановился?

- О том, как бедная Карабосс проковыляла в залу, в которую мечтала влететь, - напомнила я, очень живо представляя себе печальную сцену. - И что по этому поводу сказали другие.

- Ах, да! - воскликнул демон и, высвободив одну руку, провёл ею по моим волосам. По спине побежали мурашки. - Ну, так вот. Перед ней, конечно, извинились, нашли место, куда посадить, подали прибор...

- Серебряный, - подсказала я. - Вместо золотого, которые делались по числу приглашённых.

- Да-да, - рассеянно отозвался Лдокл и прикоснулся губами к моему затылку. Вздохнул и зарылся лицом в мои волосы. И замер так, глубоко и размеренно дыша. Словно ничего не было. Словно мы всё ещё сидим в замке тьмы. - Именно серебряный. Это очень обидно, Ристиль, когда у всех новые золотые с алмазами приборы, а у тебя старый серебряный, да ещё и не очень-то хорошо начищенный. А ты выглядишь на триста лет, а твои соперницы - на восемнадцать. И все ждут, что ты вот-вот рассыплешься, такая ты старая и противная карга, а люди даже боятся на тебя смотреть. А ведь приглашение, несколько слов на клочке картона - и ты бы впорхнула в этот зал как птичка, и вокруг тебя толпились бы люди, умоляющие посмотреть на них, улыбнуться, пожелать счастья...

- Перестань! - не выдержала я и рванулась прочь из объятий демона. Лдокл прижал меня к себе чуть сильнее и тихонько засмеялся. - Зачем ты меня мучаешь этой несчастной Карабосс? Разве это я её не приглашала?!

- Нет, сокровище моё, - успокоил меня демон и покачал из стороны в сторону, заставляя расслабиться. - Я всего лишь хочу, чтобы ты поняла, кем ты стала.

- А... кем я стала? - сглотнула я, почему-то немедля представив себя старой уродливой каргой, которая выглядит на все свои триста лет, а чувствует себя и того старше.

- Феи, любовь моя, меняют облик в зависимости от настроения, а их настроение зависит от облика, как и у всякой женщины. Это Соль у нас никогда о себе не думает, бедная Карабосс каждое мгновение ощущала свою старость и своё уродство и, ощущая, старела с каждой минутой. А, старея, злилась.

- Всё равно нехорошо с её стороны было проклинать ребёнка, - проворчала я.

- Ты мыслишь как человек, - улыбнулся мне демон. - Я этому рад, но, бесценная, Карабосс уже не могла ничего с собой поделать. Когда фея настолько разозлилась и настолько постарела, она уже не может сдержаться и не проклясть хоть кого-нибудь. А уж ребёнка, в честь которого и было затеяно всё это торжество... подумай, кого же ей было проклинать, как не девочку?

- К чему ты это мне рассказываешь? - нахмурилась я. Лдокл явно намекал на моё поведение, но мораль сказки про обиженную фею оставалась для меня недоступна.

- К тому, моё сокровище, - вздохнул демон, - что фея, поддавшаяся искушению творить зло, может навсегда остаться карабосс - старой уродливой каргой, которую уже не пригласят ни на один праздник.

Он ссадил меня с колен и поставил перед собой. Критически оглядел с головы до ног, задержался взглядом на башмаках и хмыкнул.