Шок тьмы

Демон тьмы медленно поднял руку и тоже коснулся своей щеки - она была влажная. Потом дотронулся до пальцев Фьойе и прижал к своему лицу. Она неожиданно робко улыбнулась.

- Ты плачешь, - повторила она. - Я думала, демоны не могут плакать. Я думала, демоны не умеют любить...

Его улыбка была отражением её. Демон тьмы обнял свою избранницу и привлёк к себе. Она не сопротивлялась.

- Поэтому? - спросил он, и она кивнула.

- Демоны могут любить, - твёрдо сказал он. - И я люблю тебя.

- Ты забыл сказать об этом, когда просил моей руки, - прошептала она.

Когда туман прошлого снова развеялся, я обернулась и встретилась взглядом с Лдоклом. В его глазах стояли слёзы, а губы шевелились. Его родители погибли, и сейчас, в рассказе Карасы, он видит их совсем ещё молодыми... Такими, у которых ещё всё впереди. Вот почему он не позволил мне оглянуться...

Лдокл провёл рукой по моим волосам и прижал к себе.

- Демоны могут любить, - повторил он слова своего отца. - И я люблю тебя.

Я глубоко вздохнула и, закрыв глаза, крепче прижалась к Лдоклу. Он был прав, мне очень не хватало этих слов, и теперь, когда я их услышала, меня залила тёплая волна счастья. Хотелось сидеть вот так час, день, неделю... вечность. Сидеть и не думать ни о чём больше. Рядом с ним. Но...

Но мне не хватало не только этих слов.

- Я знаю, - прошептала я и открыла глаза. Осторожно высвободилась - демон не пытался помешать. - Я знаю. Но этого недостаточно.

Глава тридцать четвёртая. Фея радуги

Лдокл нехорошо усмехнулся и поднялся с кресла.

- Недостаточно, любовь моя? - зло уточнил он. - Чего же тебе не хватает?

Я запрокинула голову и посмотрела в чёрные глаза демона. Они были холодны, и прочесть что-нибудь по ним было невозможно.

- Свободы, - выговорила я, одновременно понимая, что говорить не стоило. Лицо демона исказила отвратительная усмешка.

- Свободы, моя бесценная? Какой свободы ты хочешь? Свободы шататься где хочешь? Свободу открывать дорогу тьме? Свободы проклинать целые деревни? Свободу разрушить этот мир? А, Ристиль? Скажи мне, чего ты хочешь. Для чего тебе эта свобода? - Лдокл уже не говорил, он кричал. - Чего ты хочешь?!

- Ты не... - пролепетала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. - Неправда! Я вовсе не...

- Ристиль, - неожиданно устало вздохнул демон и присел на ручку кресла. - Посмотри правде в глаза: ты опасна для нашего мира. Каждым своим шагом, каждым вздохом ты разрушаешь его. Ты думаешь, что владеешь волшебством, а ты просто-напросто нарушаешь законы мироздания. В Фароге меньше, но он создан для Карасы - не для тебя. А ты...

- А Дрип? - перебила я. - Ты говорил о нём, когда усыпил меня. Он такой же, как я и Караса - так? Но он ходит на свободе, а я...

- О Дрипе позаботятся, не переживай, - перебил меня Лдокл, вновь зло усмехнувшись. Я покосилась на Карасу, она сидела, выпрямившись и сцепив руки на коленях. На лице её застыло выражение грусти и решимости. - А ты должна вернуться со мной.

- В замок тьмы? - зачем-то уточнила я. - Сидеть там безвылазно всю свою жизнь? Тысячу лет, вечность?

- Много-много тысяч лет, - подтвердил Лдокл, и его лицо снова перекосила злая гримаса. - Ты не можешь оставаться здесь.

- Ну так попробуй меня заставь! - закричала я. - Попробуй! Унеси меня силой, если сможешь, потому что добром я не стану твоей никог...

Меня прервал удар, и я опрокинулась в кресле, не зная, как понять, как осознать, как пережить... Лдокл меня ударил. Ударил по лицу, в губы, прерывая начатую клятву. Лдокл меня ударил. В самом деле ударил. Я подняла руку и неуверенно коснулась губ. Крови не было, не было и боли - снаружи. Невыносимо болела душа.

- Ты теперь фея, - всё так же холодно и зло произнёс демон. - Не разбрасывайся клятвами.

За его спиной поднялась на ноги Караса.

- Мальчик мой, тебе не кажется?.. - неуверенно заговорила она. Демон с яростью обернулся.

- Не кажется! - отрезал он. - Ты свидетель, я пытался уговаривать по-хорошему, бабуля! Пытался!

Он топнул ногой и вдруг исчез, оставив вместо себя клубы чёрного едкого дыма. У моих ног затявкала-закашлялась собака, о которой я успела забыть во время ссоры с демоном.

Караса, постаревшая на добрую тысячу лет, подошла ко мне и положила сухую старческую руку мне на плечо.

- Поплачь, деточка, - предложила она. - Поплачь, не стесняйся. Тебе станет легче.

Я сердито сбросила её руку.

- Почему?.. - спросила я, но мой голос сорвался на жалкий писк. - За что?! Чего он добивается?!

Караса покачала головой.