Шоко Лад и Я

— Э… нет, — сказала я, — я имела в виду… да… Господи… О маме, да?

Что это за жалкое бормотание? Похоже, какой-то странный ступор нападает на меня каждый раз, когда Льюис находится на расстоянии ближе чем десяти футов. Может быть, аллергия? Что бы там ни было, нужно с этим бороться.

— О маме, да, — повторил за мной Льюис. — Хочешь рассказать, за что ее арестовали? Мой шурин работает юристом, специализируется по корпоративному праву и всяким делам, часто происходящим в деловом районе Сити. Я бы с удовольствием посоветовался с…

— Ее… э-э… Вовсе нет, — перебила я, заикаясь. Я хотя бы попыталась воплотить в слова свою мысль.

— Что «вовсе нет»? — спросил Льюис. — Не была арестована?

— Да нет, была.

— А что же тогда «вовсе нет»? — подбодрил меня Льюис, который, похоже, был окончательно сбит с толку моими словами. — В каком преступлении ее обвиняют? Диди сказала, вроде бы за махинации с ценными бумагами…

— Мама не купила ни единой акции за всю свою жизнь, — сказала я. Замечательно, первое членораздельное предложение, но пока единственное правдивое утверждение. Почему же он до сих пор выглядит растерянным?

— Постой-ка, раз твоя мама не занимается акциями, почему ее арестовали за махинации с ценными бумагами? — пробормотал он, и на его лбу появились такие глубокие морщины, что я смогла увидеть, каким он будет лет в семьдесят.

— Вовсе нет, — повторила я.

— Но ты сказала, ее все-таки арестовали.

Так, он повысил голос. Я изо всех сил пыталась придерживаться гениального плана Энта, но лишь заставила Льюиса кричать.

— Ее действительно арестовали. — Я тоже невольно начала говорить громче. — Но вовсе не за махинации с ценными бумагами.

Морщины на его лбу разгладились, и я наконец поняла свою ошибку. Забыла упомянуть наиболее важную деталь своего признания.

— Итак, за что же? — поинтересовался он.

Черт! Самая сложная часть — сказать правду.

— За граффити, — сказала я чуть слышно.

— Что, прости? А сколько ей лет?

— Почти шестьдесят.

— Бог мой! Где? На автобусной остановке? В вагоне метро?

— На двери церкви, — ответила я. С каждым ответом мой голос становился все тише и тише.

— Она что, анархистка?

— Да нет… Она… хм… вице-президент консерваторов Финчли.

Судя по всему, Льюиса просто поразило услышанное. Наконец-то он сел, скорее, даже рухнул в кресло напротив.

— Понимаешь, это очень длинная история, — сказала я.

— Не волнуйся. Диди перенесла все мои встречи.

11.49.

— Итак, давай проясним, все ли я понял правильно, — уточнил Льюис. — Твой друг Энт — тот самый парень, который подошел к телефону, да?

Я кивнула. Пока что он попал в точку.

— И он же священник-гомосексуалист, — продолжил Льюис.

— Нет.

— Он не гей? Ах, ну да, ты же говорила, будто застала его в постели с женщиной. Он распутный женоподобный священник.

— Да нет же, он не священник. Но гей. Тот случай с женщиной был скорее исключением. По крайней мере я так полагаю.

— А твоя мама думает, что он не… священник? Я покачала головой.

— Прости, она думает, что он не гей… Нет, нет, нет, она знает, что он гей…

Я несколько раз яростно кивнула в знак согласия.

— …но она не знает, что он не священник.

— Да, — ответила я.

— И ей не нравятся священники?

— Она не имеет ничего против священников… Она ненавидит геев.

— Но как же она узнала, что он гей?

— Я сама рассказала ей об этом.

— Смелый шаг, учитывая ее взгляды. А почему она думает, что он священник?

— Я ей так сказала.

— Ага, по-моему, мы уже продвинулись куда-то… А теперь помоги мне прояснить следующее…

12.07.

— Похоже, я наконец понял. У твоего отца интрижка с женщиной, которая показывает фокусы с шарами и…

— Нет.

— «Нет, у него с ней ничего нет» или «нет, она не показывает фокусы»? — осторожно осведомился Льюис.

— И то и то. Я считала, будто у него интрижка. Но оказалось, фотограф лишь запечатлел тот самый момент, когда девушка демонстрировала отцу как надувать шары. На самом деле роман завела мама.

— Со священником?

— Да нет же, с садовником. Священник — гомосексуалист, — напомнила я ему.

— Только он на самом деле не священник, — напомнил Льюис.

— Верно, — сказала я устало. — Не важно, вернемся к отцу. Прошлым вечером мы заставили его дать объяснения и…

— «Мы»? Кто «мы»?

— Мы с Лизой.

— Что за Лиза?

— Моя сестра.

— А я-то думал, твою сестру зовут Мэри…

Откуда он взял эту Мэри?

— Ты сказала мне сама на работе несколько недель назад.

А, теперь вспомнила. Льюис застал меня за телефонным разговором с Мэри, и я сказала, будто она моя сестра. Господи, еще одна ложь, про которую я совсем забыла.

— Помнишь? В тот день ты уронила контактную линзу на пол. — Он остановился и бросил на меня взгляд, означающий, что он наконец-то раскусил меня. А затем сказал: — Ты ведь не носишь контактные линзы, верно?

Я отрицательно покачала головой.

— Знаешь, Эми, думаю, мне необходим кофе прямо сейчас.

12.10.