Шоколад и ваниль (СИ)

Среди маков вдруг затерялись незабудки, лепестки которых обрамляли серединки-глаза, словно длинные ресницы. Они пристально смотрели на Хелен, но молчали.

- Не думаю, что мама с папой были бы рады, – вздохнул чей-то голос, принадлежащий алой розе, задумчиво наклонившей прекрасный бутон.

- Вы посмотрите на неё! Писать на стенах! Вандализм средь бела дня. Что только люди подумают, – фыркнула тёмно-бардовая георгина, чей скрипучий, старушечий голос звучал, словно укор, – какие гадкие, развратные вещи ты сделала! Сколько нагрешила. Разве так я тебя воспитывала?

Её слова смутили девушку, однако та быстро повернулась и увидела распустившийся рядом с ней другой цветок.

Почудился новый, мягкий и нежный аромат. Белоснежный пион возрос на пушистом кустарнике возле алой розы, оказавшись чуть пониже, но не менее красивым. Его лепестки скромно приоткрывались, отражая лучи света, заставляя бутон блестеть.

Хелен улыбнулась, и сорвав цветок, вставила себе в волосы.

Девушка поднялась, и огляделась. Что она искала? Какой-то цветок. Может лютик? Нет. Одуванчик? Конечно, нет. Ступая между цветов, она пыталась уловить среди пёстрых ароматов знакомый запах.

- Наверное, ты меня искала? – послышался знакомый ехидный голос. Он принадлежал нарциссу на длинном стебле. Его голос был точь в точь как тот, что она искала: очень знакомый.

Помолчав с минуту, Хелен улыбнулась и любовно осмотрела цветок. Наконец, она ответила:

- Нет. Не тебя. Это не ты.

И повернулась, колыхнув нарцисс движением белоснежных кружевных юбок. Она сделала буквально пару шагов, зная куда направляется: там, на холмике, среди изысканных цветов нахально торчала крапива: треугольные листья нелепо растопырены в стороны, стебель криво наклонен в бок. Улыбнувшись, Хелен потянулась чтобы сорвать её.

Цветы тут же встрепенулись и зашептали. Их шёпот переходил в гул голосов, которые взволнованно бормотали:

- Нет, глупая!

- Ты что! Не делай этого!

- Не стоит!

Она почти ухватилась за стебель…

- Не трогай его!

- Ты обожжёшься!

- Хелен!!

Хелен вздрогнула и распахнула глаза. Испуганно озираясь, она увидела лицо брата, который взволнованно её звал.

- Хелен!

- Я… Я п-проснулась, – пролепетала девушка, отгоняя остатки сна, – Ч-что случилось?

- Тебе приснился дурной сон, – устало вздохнул Ромео, кутаясь в халат, – ты кричала.

- Вот как, – выдохнула Хелен и села, прислоняясь к стене, – и правда…

- Пошли, – поднялся с кровати Ромео и сестра, повиновавшись, пошла следом.

На кухне он достал коробку с какао порошком. Хелен редко пила какао, только вместе с братом: они вместе топили зефир в форме сердечек в горячем напитке.

Пока Ромео возился у плиты, сестра села на стул, накидывая на себя кружевную шаль поверх длинной ночнушки. Она наклонилась, глянув в окно: дождя не было, однако небо накрыли рваные густые тучи. Завтра определённо будет холодно.

- Ром, – позвала Хелен.

- А? – откликнулся брат.

- Что чувствуешь, когда любишь человека?

Ромео, хоть и был сонным, удивлённо поднял брови, и в раздумье, уставился в одну точку. Поморщившись, он вздохнул:

- Ну… Когда любишь… Хочется петь, кричать и танцевать.

- Да? – растерянно пробормотала Хелен, и опустила ресницы, – ясно.

Брат на это улыбнулся краем губ, и, повернувшись, поставил на стол две кружки горячего напитка, опустился на стул.

- Ну, тут, понимаешь ли, всё не так просто, – мягко пояснил он, – любовь – вещь сложная. Она вообще, разная бывает, эта любовь. И делает многим людям очень больно.

С этими словами он печально улыбнулся, направив взгляд за окно. Хелен, не сводя с брата глаз, отпила немного из кружки.

- Знаешь, что говорил великий писатель Грин? «Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия, и начинается подлинная любовь», – продолжал Ромео, – Так что… Трудно судить, по-настоящему ты любишь человека или нет. Если ты ему доверяешь, думаешь о нём, тебе нравится в нём всё: и хорошее и плохое – разве это не любовь?

- Даже если ты любишь крапиву? – выпалила Хелен, тут же покраснев и уткнувшись в тёплую чашку с какао.

- Даже если любишь крапиву, – весело улыбнувшись, кивнул Ромео.

Отпив из кружки, и задумавшись ненадолго, он вдруг проговорил:

- Но иногда, бывает так, что… А впрочем не важно, – он вновь расслабился, и с лёгкой лукавой улыбкой проговорил, – главное надеяться, что твоя крапива целоваться умеет.

Хелен пискнула и ещё больше покраснела, а Ромео захихикал. Вскоре к его смеху присоединилась смех сестры.

Дышать стало чуть легче.

- В этом же нет ничего плохого, да?

Джокер, к которому был обращён вопрос, ожидаемо, промолчал и принялся вылизываться.

- Это просто небольшая шутка, так сказать. Меры предосторожности, вот и всё, – продолжала свой, скорее монолог, чем диалог, Хелен.

Аккуратно подставив кондитерский шприц для наполнения выпечки начинкой, она влила пару капель зелёной жидкости в каждый из маффинов. Пышная горячая выпечка так и звала попробовать мягкого теста и насладиться сладостью ягод.

- В любом случае, у меня нет другого выбора. Если бы я хоть раз спросила! Или узнала номер телефона. И никто из знакомых не смог точно ответить мне на этот вопрос.