Шоколад или жизнь?

— Вчера ночью я прочитала один из рассказов По… — И только я начала излагать сюжет «Похищенного письма», как церковь наводнила толпа прихожан. В ожидании утренней мессы они стали рассаживаться по скамейкам.

— Ну, а какую поделку можно сделать с этим рассказом? — шепнул Арч. — Это не будет так же круто, как стук сердца или золотой жук.

— Мы подумаем, — пообещала я, открывая молитвенник и делая знак рукой, что начинается служба.

После случившегося с Филипом, а теперь вот и с Брайаном, я была очень подавлена. Откуда-то надо было получить покой и комфорт. Так что месса казалась спасительной.

Я перестала ходить в церковь, когда мой муж завел свою собственную песню с хорошенькой церковной хористкой. Интересен тот факт, что наш священник-епископал не видел ничего предосудительного в прелюбодеяниях Джерка и мисс Лучший Голос Церкви. Еще у меня была циничная мысль, что Джерк может позволить себе жертвовать денег больше, чем я. Но, в конечном счете, священник отправился на пастбище позеленее, и прелюбодеяния с хористкой сменились неудачной помолвкой с учительницей геометрии старших классов. Новая подружка Джона Ричарда, по рассказам Арча, была пресвитерианкой или вообще неверующей. Так что я снова начала ходить в свой приход. Новый священник приветствовал меня как полагается и, к моему удовольствию, в отличие от своего предшественника, не просил накрывать бесплатные обеды на собрания духовенства.

Когда служба закончилась и все разошлись, мы с Арчем тихо зажгли свечку за упокой души Брайана Харрингтона.

Выйдя из церкви, я позвонила Марле. Она не ответила. Дозвонилась до двух друзей Арча, которые не учились в летней школе. Мне сказали, что они уехали в лагерь. Тогда мне ничего не оставалось, как позвонить в офис Джерка и спросить дежурную, не может ли Арч побыть с отцом в течение дня. Сам он к телефону не подошел, а только передал через девушку, что собирается уехать из офиса во время обеда. Я получила от нее инструкцию отвезти Арча обратно к Фаркуарам и ждать доктора через час.

Скрепя сердце, я повезла сына назад. Сэм-Снид-лейн была заполнена машинами. Я оставила Арча в его комнате, строго наказав не уезжать ни с кем, кроме отца. А прежде чем помчаться к Шульцу по автостраде номер 70, я еще быстро заскочила в редакцию «Маунтен джорнал» отдать им свое письмо. Катясь по парковке, мой грузовичок поднимал нешуточные клубы пыли. Заметив Шульца на переднем сиденье его «крайслера», я испытала невероятное облегчение. Мы одновременно выбрались из своих машин.

— Нашла кого-нибудь, чтобы присмотрели за Арчем?

— Он у Фаркуаров, в окружении копов всех рангов. Скоро его заберет отец.

— Голди, знаю, что я уже говорил тебе, но мне не нравится, что ты живешь в их доме.

— Брайан Харрингтон жил по соседству.

— Ага. Ребята нашли у него в кармане записку. Там мое имя и номер моего телефона. Но ты, конечно, не знаешь, откуда они у него?

— Вчера вечером Брайан открыл мне душу… — И я описала детали вечерних событий: гнев Визи, оборонительное поведение Брайана, загадочное предсмертное предупреждение Филипа, что Брайан в опасности, звонок в 911. Запинаясь, я добавила также про свое подозрение, что Брайан, возможно, был моим анонимным критиком-оппонентом из «Маунтен джорнал».

Когда мой рассказ был закончен, Шульц сказал:

— У нас набралась уйма народу, кто слышал, как вы ругались на кухне.

— Ругались. Но только сначала. Я думала, он будет ко мне приставать… А когда он рассказал о предостережении Филипа…

— Где ты была между полуночью и пятью утра? — с профессиональной живостью спросил Шульц.

— В кровати. Читала, писала, потом — спала. — Чувства мои были противоречивыми.

— Знаешь, я должен еще спросить… Это ты толкнула Брайана Харрингтона в бассейн?

— Нет, не я. — О, Господи!

Он обвил меня руками:

— Ты выглядишь ужасно усталой, мисс Голди. Ты что-нибудь ела сегодня?

Я засмеялась. Ну и логика! Нет, не ела. Какая еда? Шульц спросил, не принести ли мне что-нибудь из автомата? Чипсы? Крекеры? Я попросила воды.

Молча мы зашли в здание. У воды из фонтанчика для питья был привкус металла. Но именно благодаря ей затуманенная часть моего мозга прояснилась. Когда мы присели на диванчик у входа, Шульц спросил, чувствую ли я себя лучше. Кивнув утвердительно, я уставилась за окно. Липкая дымка туманила небо. После долгого молчания Шульц наконец сказал:

— Я хочу поговорить с тобой о Джулиане Теллере… — Он опять замолчал. Я вопросительно повернула к нему лицо. — Его настоящее имя Джулиан Харрингтон.

Мое сердце вдруг перестало биться.

— Филип Миллер, — начал Шульц повествование, — был очень интересным парнем. Обеспеченный, аккуратный, работящий. Хотел знать подноготную человеческого поведения. Бедный парень… — Шульц вздохнул и поджал губы, приподнимая пушистые брови. — В его документах указано, что Джулиану в этом году исполнилось восемнадцать.

— Ну и?

— Джулиан был приемышем.

— Том, это не новость.