Шоколад с надеждой

Время то плелось трехсотлетней черепахой, то неслось неудержимым галопом молодого арабского скакуна. Мэй Лин как-то незаметно для себя втянулась в работу, привыкла к тому, что почти каждый день она просыпается в несусветную рань, быстренько завтракает, потом едет в метро, а от станции бежит, стараясь не опоздать к началу смены.

Сработалась со своими напарниками, привыкла к тому, что почти целый день приходится проводить на ногах, наводя чистоту то в одном, то в другом помещении большого здания компании.

С артистами и другими сотрудниками уборщики пересекались крайне редко, и это было девушке только на руку.

Она побаивалась, что опять столкнётся с парнем, который вызывал у неё странное беспокойство. Живя всё это время одна, полагаясь только на себя, она привыкла сама устраивать свою жизнь, просчитывать дальнейшие шаги. И не хотела никаких потрясений и треволнений в этом устоявшемся бытии. Парень же, возможно, сам об этом не догадываясь, выбивал её из привычной колеи, лишал душевного покоя, заставляя вновь переживать чувство вины. Ей это не нравилось.

Конечно, прошло уже очень много времени с того события, и девушка перестала винить себя в том, что всё так получилось. Хотя она-то и не была ни в чем виновата. Но иногда в голову всё же закрадывалась неприятная мысль, что айдол как раз так и думает – что она такая же преступница, как и её брат, раз ничем не помогла ему тогда.

Мэй Лин видела, когда их с братом уже без особого пиетета втолкнули в машину, как к парню, которого они удерживали в заброшенном доме, кинулся высокий молодой мужчина, как обхватил ослабевшего парня обеими руками, не давая ему осесть. Какое-то жгучее чувство возникло в её груди, и она почувствовала такой стыд, такую вину за то, что сделал брат, что, не в силах смотреть дальше, отвела в сторону глаза.

Потом, сидя несколько суток в камере предварительного заключения, девушка, как киноплёнку, бесконечно прокручивала в голове события тех нескольких дней и снова и снова винила себя. И опять видела перед мысленным взором эту сцену – высокая девушка-полицейский, закинув себе на шею руку айдола, ведёт его из дома, а навстречу им стремится и подхватывает ослабевшего танцора мужчина, видимо, его друг.

Она, конечно, знала, кем был её брат, и какими делами он занимался. Но Дон Гу несколько лет был единственным человеком на земле, кто заботился о ней, кто помогал ей хоть небольшими деньгами, иногда приносил продукты и обеспечил ей безопасность в том неблагополучном районе, где девушка снимала жильё.

Она знала. Но не смогла отказать ему, когда он попросил помочь «с одним делом», как он тогда выразился. А потом что-либо менять было уже поздно.

Брата ожидаемо осудили и посадили в тюрьму. И тогда она осталась совсем одна. Но хотя бы бандиты отца не докучали. Тот, видимо, совершенно забыл о существовании бесполезной дочери.

Пару дней в неделю девушка выполняла ещё другие задания в клининговой компании, работником которой она по-прежнему считалась. Обычно это была уборка в каких-нибудь квартирах, хозяева которых либо не имели времени, либо просто не желали заниматься этим сами.

Такая работа девушке тоже нравилась. Она имела возможность видеть новые места, бывать в незнакомых домах, с интересом разглядывая обстановку, расположение помещений и мечтая о том, что когда-нибудь и у неё будет своя, пусть небольшая, но принадлежащая только ей одной квартирка, где она будет полновластной хозяйкой и обустроит всё так, как сама сочтет нужным.

Иногда приходилось выезжать в какие-то фирмы, где тоже требовалась уборка.

Месяц стажировки уже почти подходил к концу, когда Мэй Лин, идя вечером по коридору компании со шваброй и ведром в руках, всё-таки столкнулась с айдолом, неожиданно вышедшим из одного из помещений. Она было дёрнулась назад, не желая встречаться с этим человеком, но он уже заметил девушку и, подойдя ближе, произнёс с непонятной интонацией:

- Какая встреча! Давно не виделись, Шоколадка!

Мэй Лин хотела обогнуть его и молча пройти дальше, но парень заступил ей дорогу:

- Опять сбегаешь?

- Пропусти!

- Подожди, - в его голосе было что-то такое, что она невольно остановилась и вся подобралась. Лицо айдола было сейчас очень серьёзным, глаза смотрели, казалось, вглубь неё.

Девушка замерла на месте, насторожённо глядя на него:

- Чего тебе?

- Как поживаешь, Шоколадка?

- Я просила тебя не называть меня этим дурацким прозвищем!

- Чем оно тебе не нравится?

- Ничем! Мы с тобой ничем не связаны, чтобы ты давал мне нелепые клички! – она почувствовала глухое раздражение.

- Ничем?! – протянул он. – Ты полагаешь – ничем? – и поднял одну бровь. – Так как ты живешь?

- Замечательно! Я живу просто прекрасно! – выпалила она.

Он сузил глаза и в один шаг оказался рядом, навис над ней:

- А я вот не очень прекрасно.

- Да? И что же такого не дает спокойно жить суперзвезде? – с сарказмом произнесла Мэй Лин.

- Ты!

- Че-го-о?! – ошеломленно спросила девушка. – Что ты несешь!

- То и несу! – припечатал он. – Спать, знаешь ли, не могу. Кошмары снятся!