Шоколадная лавка в Париже

Наконец шоколад был готов. Тьерри подогрел его и налил в большую глиняную чашку с потрескавшимися краями. Взял маленький ножик, срезал ровные колечки шоколадной стружки с большой плитки простого шоколада и украсил ими пенку. Наконец Тьерри вручил напиток Клэр с такой помпой, будто подавал изысканный деликатес на серебряном подносе.

– Та самая чашка! – восхитилась Клэр.

– Я сохранил все, что напоминает о тебе, – просто ответил Тьерри. – Из армии я вернулся другим человеком. Да и жизнь изменилась. Сложностей стало больше, свободы меньше. Вот и захотелось сохранить что-то на память о тех прекрасных временах.

Я смотрела, как Клэр пила. На секунду она прикрыла глаза. Летом мы горячий шоколад не подаем, но я много слышала об этом легендарном напитке.

Клэр удовлетворенно вздохнула. Может, у меня разыгралось воображение, но от шоколада у Клэр как будто бы и вправду прибавилось сил. На щеках появился румянец, а в глазах блеск. Клэр с удовольствием выпила всю чашку. Почти год она не ела и не пила с таким аппетитом.

– Неужели вы проделали такой путь ради чашки горячего шоколада? – спросила я.

– Это одна из главных причин, – чуть заметно улыбнулась Клэр.

Услышав наш разговор, Тьерри широко улыбнулся.

– За годы способности не утратил, – самодовольно объявил он.

– Я и не сомневалась.

Тьерри вылил остатки шоколада в чашку Клэр. Она с удовольствием допила их.

– Хочешь, сварю еще?

– Завтра, перед моим отъездом, – произнесла Клэр.

Я поглядела на Тьерри. Тот лишь молча кивнул. Не стал уговаривать ее задержаться. Значит, Клэр все ему объяснила.

– А теперь, Анна, хочу посмотреть, где ты живешь, – вдруг объявила Клэр.

– Ну, не знаю, – протянула я.

Любопытно, какая дама – или господин? – полусвета сегодня ночевали у Сами?

– Лучше не надо. В доме очень много лестниц, да и смотреть там особо не на что. Квартирка совсем крошечная, а я и вовсе в каморке ючусь.

– Я приехала к тебе в гости и хочу ее видеть, – объявила Клэр тем же тоном, каким требовала делать уроки.

Оставалось только выкатить коляску на мостовую и завернуть с ней за угол. А мужчины пусть разбираются со все растущей очередью довольных покупателей.

Добрались мы быстро, хотя преодолевать с коляской бордюры оказалось делом нелегким. Париж не приспособлен для инвалидных кресел.

В подъезде, как всегда, висела темнотища.

Клэр глянула на полинявший на солнце список жильцов возле дверных звонков.

– Моей фамилии нет, – сказала я. – Я ведь тут временно живу.

– Думаешь? – Клэр устремила на меня пристальный взгляд.

– Не знаю. – Я смутилась и опустила глаза.

– Учти, с Жирарами надо держать ухо востро, – предупредила Клэр.

Я толкнула тяжелую дверь. Клэр вполне в состоянии подняться по лестнице пешком, если будет держаться за мою руку.

– Жаль, что со своим Жираром я оплошала, – прибавила Клэр.

Я нащупала выключатель, зажгла свет, и мы медленно пустились в путь. Наверху опять приоткрылась загадочная дверь на втором этаже. У меня упало сердце. О нет! Только не эта жуткая старуха! Еще не хватало, чтобы она вышла на площадку и устроила мне разнос за то, что приятели Сами вечно хлопают дверью подъезда и врубают музыку в любое время дня и ночи.

Мы ползли по ступенькам со скоростью улиток, и тут дверь со скрипом распахнулась. Клэр застыла посреди площадки. Я замерла в нерешительности. Прежде чем свет опять погас, я успела разглядеть стоявшую перед нами старуху.

На вид она совсем древняя: волосы белы как снег, спина сгорблена.

– Клэр?.. – выдохнула старуха.

В квартире мадам Лагард до сих пор сохранилось много старых вещей, оставшихся с тех времен, когда семье принадлежал весь дом. Величественная мебель в стиле барокко смотрится несколько громоздко, зато квартира выглядит аккуратно и даже роскошно. В просторной гостиной на полу лежит персидский ковер с густым ворсом. У мадам Лагард даже служит горничная, которая усадила нас, вышла и вернулась с чайником, полным чая с лимоном, и чашками из костяного фарфора.

Две женщины не могли отвести глаз друг от друга.

– Я не знала, что ты в Париже, – проговорила мадам Лагард.

– Откуда? – Клэр покачала головой. – Этот адрес предложил Тьерри.

– Я всегда его поддерживала.

Наконец Клэр представила мне хозяйку.

– Анна, это Мари-Ноэль Лагард. Я жила у нее, когда в первый раз приехала в Париж.

– Наверху?

– Да, наверху. Но тогда весь дом принадлежал одной семье.

– Это было еще до социалистов, – поморщилась мадам Лагард. – Конечно же, мы с мужем развелись. Тогда это было очень модно.

– А как Арно с Клодетт?

– У обоих все хорошо. Клодетт живет неподалеку и часто заходит в гости. Ее дети меня обожают. А Арно сейчас в Перпиньяне, греется на солнышке.

– Такие милые дети! – Клэр улыбнулась.

– Это верно, – согласилась мадам Лагард. – Они тебя очень любили.

Повисла пауза.

– Насчет Тьерри…

Мадам Лагард опустила голову:

– Прошу прощения. Очень жаль, что так вышло. Я думала, между вами ничего серьезного. Просто легкий летний роман: сойдет на нет, и слава богу. Твоя мама тоже так считала.

– Мама?!

Мадам Лагард кивнула:

– Мне ее очень не хватает. Мы с ней всю жизнь переписывались.