Шоколадная лавка в Париже

Оказалось, «Притцер» – это роскошный отель на площади Согласия, недалеко от отеля «Крийон». Построен из красивого желтого камня и напоминает дворец. Маленькие балкончики, над каждым окном маркиза. По бокам от входа стоят два швейцара в ливреях и цилиндрах. Рядом с каждым фигурный куст, подстриженный в виде петуха. Безупречно чистая красная ковровая дорожка спускается по ступеням крыльца на тротуар. Из огромной черной машины высаживаются крупный мужчина и очень хрупкая женщина, будто сделанная из сахарной глазури. Друг на друга даже не смотрят. На руках у женщины карманная собачка, которую она держит, будто ребенка. Швейцары тут же кинулись им помогать.

– Извините, – произнесла я, когда постояльцы благополучно скрылись в здании. – Не подскажете, где вход на кухню?

Сзади отель смотрится совсем по-другому. Дверь, ведущая на кухню, выходит в переулок, заставленный мусорными баками. Задняя стена здания сложена из старого белого кирпича. Обшарпанная дверь эвакуационного выхода подперта камнем, возле нее стоят несколько поваров в белых передниках и высоких колпаках и остервенело курят. Я занервничала и все же храбро прошла мимо них. За дверью стоял стол, за которым сидел старичок в фуражке с козырьком и зеленом блейзере. Рядом с ним длинным рядом лежали карточки с отметками времени. Прямо как у нас на фабрике. Я сразу почувствовала себя почти как дома. Сказала, кого я ищу. Старичок позвонил Лорану.

Передо мной протянулся длинный коридор. С одной стороны тележки с бельем, возле них суетятся женщины в черных платьях и белых передниках. С другой стороны – высокие распашные двери с круглыми стеклянными окошками, явно ведущие на кухню. Оттуда и вышел Лоран. В белом вид у него строгий и внушительный. На ходу он обернулся, выкрикивая инструкции для подчиненных.

Похоже, он был не слишком рад меня видеть, но я его за это не виню. С тех пор как я приехала, у бедняги от меня одни неприятности.

– Добрый день, – тихо произнесла я.

– Идите за мной, – распорядился Лоран. – И уберите волосы.

Я поплотнее затянула резинку на хвосте, надеясь, что этого будет достаточно. Лоран что-то неразборчиво хмыкнул, поблагодарил старичка и указал на дозатор с дезинфицирующим средством для рук, висевший на стене возле дверей.

Ни разу я не бывала на такой огромной кухне. Не удержалась и остановилась на секунду, чтобы все рассмотреть. Здесь царит суета – ни дать ни взять пчелиный улей. Сотрудники – почти одни мужчины – на бешеной скорости носятся туда-сюда. Почти все одеты в белые кители, синие брюки в клетку и сабо. Но на некоторых, включая Лорана, белые брюки. К тому же на их кителях вышиты имена. Видно, начальство.

Шум на кухне такой, что оглохнуть можно. Все кричат на разных языках, гремят кастрюлями и сковородками, бросают их через всю кухню. В углу четверо молодых людей в футболках лихорадочно загружают и разгружают огромные посудомоечные машины. Двое отскребают котлы вручную. Справа от меня мальчишка лет шестнадцати невероятно быстро режет овощи. В жизни не видела, чтобы кто-то с такой скоростью орудовал ножом: даже руки толком не разглядеть.

Слева от меня в длинный ряд выстроились очень красивого и аппетитного вида салаты. Мужчина добавлял в них ломтики идеально приготовленной розовой утки, все до единого одинакового размера и толщины. Тут подошел мужчина постарше и стал сердито выговаривать ему за то, что ломтики слишком толстые. Вместо того чтобы оправдываться, тот молча стоял с опущенной головой, пока не закончился выговор, а потом извинился и снова принялся за работу.

Лоран заметил выражение моего лица и сдержанно улыбнулся:

– Неужели раньше не бывали на ресторанной кухне?

Покачала головой. Ничего подобного мне видеть не приходилось. Такое чувство, будто угодила на аэродром. Но стоит привыкнуть к огромным размерам, шуму, дикому количеству народа, суете и клубам пара, замечаешь, что все здесь устроено очень разумно. Сначала кажется, будто на кухне царит хаос, но потом понимаешь, что она работает упорядоченно и согласованно, как огромный муравейник.

Лоран отвел меня в дальний угол кухни, где двое мужчин месили тесто. У обоих были массивные мускулистые предплечья. Эти ребята больше походили на шахтеров или моряков, чем на пекарей. Напротив них стоял здоровяк и покрывал глазурью крошечные пирожные. Такое несоответствие между статью кондитера и масштабом работы смотрелось забавно.

Рабочее место Лорана у окна, которое выходит на Сену. На плите булькает огромный медный чан – такой же, как в шоколадной лавке Тьерри. От расплавленного шоколада исходит чудесное благоухание. Но вместо апельсинов и мяты на рабочем столе Лорана разложены самые разнообразные ингредиенты. Вот рядки крошечных перцев чили – одни ярко-зеленые, другие ярко-красные. Желтый майоран и цветки тыквы кое-как помещаются на столе рядом с сосновыми иголками и морской солью.

– Прямо лаборатория сумасшедшего ученого, – прокомментировала я.

– Буду считать, что это комплимент, – резко отозвался Лоран. – Новостей никаких? Вы первая обо всем узнаете.