Шоколадная медаль

- Попадешь в Баграм - не жалуйся, - прошипел что-то вроде угрозы на прощание задержанный прапорщик.

Гордо проигнорировав и похвалу и угрозы, беспечно что- то напевая, Олегов вышел из здания комендатуры и пошел к автостоянке.

- Подождите минуточку, - услыхал он голос за спиной. Олегов обернулся и увидел невысокого, с острыми скулами мужчину, одетого в серую униформу, в которой ходили старшие офицеры из аппарата военных советников. Здесь, вблизи Советского района, где жило большинство из них, Олегов видел их часто.

- Слушаю вас, - вежливо отозвался Олегов.

- Это не вы потеряли? - тот протянул Олегову руку с какими-то бумагами.

Олегов как-то читал, что Александр Македонский брал к себе в армию тех, кто легко краснеет в кризисный момент. У Олегова же такие моменты сопровождались холодной испариной и бурчанием в желудке. Македонский меня к себе не взял бы, мрачно размышлял он, вспоминая потом подобные мгновения слабости.

Именно эти чувства испытывал Олегов глядя на три фотоснимка, на одном стоял он у стены, на другом Асад, один из многочисленных родственников Миши, на третьем--крадущийся к бензовозу Асад.

- Кто вы? Что вы мне суете?! Я ничего не знаю!

- Не надо кричать, я не из КГБ, - четко ответил мужчина. Только сейчас Олегов обратил внимание на его безукоризненно правильные интонации.

- Кто вы и что вы хотите от меня? - зло спросил Олегов. Он вдруг отчетливо вспомнил, как в военном училище они в роте соорудили длинную доску с перегородками и накрыли ее стеклом, устроив ипподром для тараканов. Необученные тараканы не хотели соревноваться в беге, так их тут же давили сапогом на кафельном полу туалета. Выживали лишь те, кто дисциплинированно бежал вперед к далекому окошку.

- Я американец. Вы можете помочь нам, а мы - вам.

- Что за бред вы несете?! Вы или идиот, или особист, или подсадная утка. Я ничего не знаю. На этой фотографии я, при чем здесь остальное?

- Есть и кинопленка, - усмехнулся незнакомец.

Вот как, оказывается, вербуют таких лопухов, как я, подумал Олегов и твердо ответил:

- Это ничего не меняет.

Незнакомец пожал плечами.

- Вы ведь через день на пост ездите? Значит, послезавтра снова там будете?

- Ну...

- Когда проедете площадь Пуштунистана, и будете проезжать мимо Кабульского центрального банка, на обочине увидите красный ''Фиат''. Если вы согласны, проезжая мимо его , высуньте руку из окна, мы вас найдем. А если нет - не обижайтесь.

- Я на вас буду жаловаться! Раз особисты, значит все можно?! - почти истерично, но не очень громко, хотя на автостоянке никого не было, выкрикнул Олегов, выхватил из рук незнакомца фотографии и бегом бросился к своей машине.

- Гони!

- Куда?

- На пост. Нет, подожди. Куда делся этот мужик?

- В сером?

- Да.

- Да в ''Волге'' укатил. Вон там стояла, - водитель кивнул в сторону круглого сортира за комендатурой, на котором были нарисованы две стрелки с надписями на английском ''леди'' и ''джентльмен''.

Сердце у Олегова колотилось, в ушах слегка звенело.

- Поехали.

Кто он, мучительно соображал Олегов. Наш или их? Более близкое знакомство ни с одними, ни с другими Олегова не устраивало. Серж втравил меня в это дело, решил он, он пусть и расхлебывает. Кстати, а как этого индуса зовут по-настоящему? Он все знает про меня, даже домашний адрес...

Г Л А В А 17 .

Маленькая песчинка может остановить сложнейший часовой механизм. Ладно, если это просто будильник, но есть механизмы и посерьезнее. Каждый, кто хоть раз укладывал сам себе парашют, помнит то ожесточение, с которым трясут парашютный прибор, последний раз проверяя его на отсутствие песка внутри, прежде чем поставить на уже уложенный парашют. Случайная песчинка может помешать часовому механизму отсчитать три секунды и раскрыть купол основного парашюта.

Такой песчинкой ощущал себя Олегов, нервно стучавший кулаком по столу в подсобке магазина перед отчужденно-равнодушным индусом.

Он и был песчинкой, грозившей слаженной работе целой системы скупки и продажи, ориентированной на граждан СССР.