Шоколадник (ЛП)

Несколько мгновений спустя его мама толкает дверь, одетая в длинную чёрную футболку до колен. Она похожа на привидение из одной из жутких видеоигр, в которую играет Райан: влажные волосы прилипли к её лицу, большие пристальные глаза и кожа, похоже, покрытая мукой.

— Что случилось, дорогой? — спрашивает она тише обычного.

— Меня вырвало. Я плохо себя чувствую.

— О, Райан, — говорит его мама. — Я думаю, что мясное рагу, которое мы ели вчера вечером, было плохим. Я тоже нехорошо себя чувствую.

Райан указывает на вещь на своей кровати.

— Всё в порядке, дорогой, — говорит она, шаркая к нему и держась за живот. — Мы очистим это и… ох, — она видит, что он извергнул. — Я думала, ты сказал, что… — её голос затихает, дыхание прерывистое. — Неважно, мы всё очистим и принесём тебе новое покрывало.

— У меня забавный привкус во рту, — говорит Райан.

Его мама качается, как будто она может упасть.

— Ладно, пойдём со мной, и мы тебя вымоем.

Райан ставит одну ногу на пол, и в животе у него булькает.

Комнату наполняют два отдельных, одинаково отвратительных звука.

Когда мать и сын смущённо смотрят друг на друга из-за несчастного случая с близнецами, Райан чувствует боль в затылке, как будто там что-то растёт. Он встаёт с кровати и следует за своей мамой из комнаты.

Он оглядывается на комок, которым его вырвало, и задаётся вопросом, как получить ещё?

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Когда Джеймс просыпается, он сначала не может открыть глаза.

Наконец-то он настал — страшный день, годовщина — и Джеймс не думает, что у него есть силы противостоять этому.

Кому-нибудь ещё небольшие всплески реальности, которые он испытывал, могут показаться не связанными друг с другом. Можно было подумать, что он позволил чему-то достучаться до него, и эта вчерашняя встреча с Кребом была просто стрессом и игрой света. Несмотря на то, что его прошлое лечение подтверждало эти вещи, Джеймс не был уверен.

Теперь он задаётся вопросом, может ли его брат вернуться, даже если Джеймс не звал его? Опиум хорошо помог Джеймсу сократить количество посещений туалета и, следовательно, количество экскрементов, проходящих через дом. Он пришёл к выводу, что чем больше фекалий в его доме, тем ближе может быть его брат — но может ли это привести Шоколадника в его дом так же надёжно, как звать его по имени?

Неужели всё это просто паранойя мозга, страдающего от посттравматического стрессового расстройства, и может ли сегодняшний день пройти без происшествий?

«Может быть, это я — грёбаный Шоколадник?» — размышляет Джеймс.

Он открывает глаза. Над их кроватью висит прозрачный балдахин из крупной чёрной сетки, что всегда заставляет Джеймса вспоминать возбуждающие колготки, которые иногда носит его жена. Однако, видя одеяло сегодня утром, всё, о чём он может думать, — это ужасно грязные занятия любовью прошлой ночью и лицо его брата, смотрящее вверх из задницы Табби.

— Джеймс! — Табби зовёт из другой комнаты.

Она кажется слабой и напуганной; очень не похоже на Табби.

Джеймс вылезает из постели — недавно переодетый после сексуального инцидента — в нижнем белье и футболке Rammstein.

В коридоре, покачиваясь, стоит Табби.

Джеймс берёт её за руки, чтобы поддержать.

— Ого, дорогая. Тебе следует лечь.

Она прижимает руку к голове и говорит тихо.

— Мы оба больны, Райан и я.

— О, милая…

— Должно быть, это рагу. Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке.

— У нас был инцидент в его комнате. Я уже всё убрала.

— Ещё один?

Призрак ухмылки касается бледного лица Табби.

— Мы были как две пушки.

Джеймс старается не представлять это.

— Снова кровь?

— Не в этот раз. Но это больно, так что я предполагаю, что это пищевое отравление. Может, ты сможешь проверить, как там Хейли, и поиграть с нами в медсестру, если ты в порядке?

Этих слов было достаточно, чтобы у Джеймса закружилась голова.

— Конечно.

Табби проходит мимо него и возвращается в спальню.

— Мне очень жаль, Джеймс.

Его терзает чувство вины.

— Табби, не нужно извиняться за то, что ты заболела. Есть ли у нас в доме что-нибудь, что могло бы успокоить твой желудок?

Она останавливается перед тем, как дойти до кровати.

— Чёрт, нет, но это хорошая идея. Может, ты сможешь мне что-нибудь найти?

— Хорошо. Тебе нужен… тазик или что-то в этом роде?

— Нет, проблема в другом моём конце.

Джеймс подавляет гримасу.

— Если тебе нужно воспользоваться моим туалетом, просто сделай это, хорошо?

Табби улыбается, ложась в кровать.

— Спасибо.

У Джеймса напряжённая голова, он идёт через холл в комнату Хейли и стучит в дверь. Когда нет ответа, он заходит внутрь.

— Хейли?

Кровать заправлена, и одежда, в которой его дочь была вчера, аккуратно сложена на стуле перед зеркалом, но её там нет. Желудок Джеймса сжимается так сильно, что на мгновение он думает, что тоже заболел.