Шоколадник

Дэймон отстраняется, а затем ударяет плечом вперёд. Висячий замок звякает. Кол в его глазнице сталкивается с прочной рамой, открывая верхнюю левую часть его черепа, как консервную банку с шоколадным соусом и копчёным лососем. Глыбы кровавых жидкостей и костей высыпаются из его разинутой головы, и балка перил падает на землю.

С криком Хейли вскакивает на ноги.

Даже несмотря на свою тревогу, она понимает, что её зовёт что-то ещё, что-то в другом конце сада.

Когда эта мысль приходит ей в голову, Дэймон тоже останавливается. Его единственный глаз скользит к месту позади неё, и они несколько мгновений стоят лицом друг к другу, вздымаясь грудью, оба разума явно заняты одним и тем же: дырой в бетонном полу сарая.

Может ли это странное свечение, просачивающееся из-под земли, быть тем же самым, что исходило от экскрементов Старой Иви, а теперь пульсирует от Дэймона? Мог ли отец Хейли знать об этом? Если он рос в доме, как он мог не знать?

Взгляд Дэймона возвращается к ней, и когда он откидывает голову, из каньона над его щекой выскальзывает комок мозга. Он падает на траву с лёгким шлепком.

— Я отведу тебя назад и обстреляю дерьмом, чёрт возьми!

Хейли мчится обратно через боковой проход дома. На улице она с помощью брелка отпирает машину, открывает дверь водителя и ныряет внутрь.

— Вспомни, что он говорил, — шепчет она себе. — Сцепление вниз, на передачу, сцепление вверх, на педаль газа… или что-то в этом роде?

Не обращая внимания на запах своей руки, она хлопает дверью и нажимает кнопку блокировки на приборной панели, в тот момент, когда полуразбитая голова Дэймона появляется в окне со стороны пассажира.

Она поворачивает ключ в замке зажигания.

Двигатель кряхтит и глохнет.

Дэймон бьёт кулаком в боковое окно, оставляя трещины на стекле.

— Дай мне заполнить твои дыры, Хейли.

Хейли дышит, сосредотачиваясь. У неё хорошая память. Она может это сделать.

Она нажимает на левую педаль.

Дэймон снова бьёт кулаком по окну, пуская слюни и смеясь.

Она поворачивает ключ.

Автомобиль рывком движется к дороге, затем снова умирает.

Она стучит по рулю, раздражённо крича:

— Почему у тебя нет грёбаного автомата?

Лоб Дэймона упирается в помятое стекло, оставляя на нём дерьмо.

Хейли нажимает на педаль сцепления. Переводит передачи в нейтральное положение. Поворачивает ключ.

Двигатель оживает.

Дэймон сильнее бодает окно, пробиваясь на полпути.

— Нет! — говорит она.

— Ешь, грязная шлюха! — Дэймон кричит сквозь треснувшее стекло.

Он выпрямляется и проталкивает кончик своего дерьмового члена в проделанную им щель.

Хейли переводит машину на первую передачу и, вместо того, чтобы резко нажимать на педаль газа, снижает скорость до тех пор, пока не чувствует, как машина тянет. Потом отпускает ручник.

Автомобиль устремляется вперёд, когда орган Дэймона разворачивается, цепляется вокруг подголовника пассажирского сиденья и держится.

Хейли рассчитывает полететь вперёд, как машина Формулы-1, но после крена машина только отползает от дома.

Со своим членом, всё ещё обёрнутым вокруг сиденья, Дэймон не отставал от неё, когда она двигалась, ударяя по окну, пока оставшееся стекло не затрещало.

Хейли переводит ручку на вторую, и коробка передач протестует. Дрожа и останавливаясь каждые несколько секунд, она поворачивает машину к одному из множества придорожных деревьев.

Раздаётся тяжёлый лязг.

Дэймон ревёт. Грязная слизь вырывается из его члена, когда он раскручивается с пассажирского сиденья, и парень исчезает.

Хейли победно рычит, умеренная скорость машины выравнивается, когда она нащупывает рычаги управления.

Она сделала это.

Ветерок врывается в открытое, теперь уже пустое окно, очищая воздух. Она переключает другую передачу, её сердце колотится. Она торжествует, но её тошнит, и она как-то отстранена от всего, что происходит. Всё, что она знает, это то, что ей следует убраться как можно дальше от Дома Грязи.

Сейчас она на третьей передаче, она набирает скорость. Прежде чем вылезти из машины, она установит дистанцию ​​между собой и домом. Несмотря на то, что она едва может водить машину, внутри она чувствует себя в бóльшей безопасности, чем снаружи пешком, поэтому вместо того, чтобы сбавить скорость, она поднимается на четвёртую передачу.

Деревня, по которой они проезжали, показывается из-за деревьев, с её пешеходами и пахнущим восхитительно продуктовым рынком. Ей придётся снижать скорость по мере того, как палатки становятся ближе, и она понимает, что какими бы вкусными ни были закуски на распродаже, она с радостью никогда больше не будет есть.

Рука Дэймона просовывается в машину через разбитое окно.

— Ты не можешь уйти, пока не прочувствуешь этот прекрасный вкус!

Хейли воет, адреналин возвращается в неё.

Каким-то образом он удержался.

Она нажимает на педаль газа, когда Дэймон хватается за пассажирское сиденье и втягивает плечи в машину.

Продовольственный рынок обрушивается на них, и она мчится со скоростью сорок миль в час к толпе рыночных покупателей. Головы и тела поворачиваются.