Шоколадница в академии магии (СИ)

Я разложила в своей тумбочке туалетные принадлежности, поставила в гардероб пустой саквояж и присела на кровать. Розетта не забыла об иголке с нитками.

Осторожный стук дверь оторвал меня от рукоделья.

– Кати? – в спальню вошел Купидончик,то есть виконт де Шанвер собственной пухлой персоной. - Почему ты не в зале Безупречности?

Пришлось рассказать.

– Дамская месть? – переспросил Эмери с умудренным видом. - Козни? Интриги? Обожаю.

Мне показалось, что он недавно плакал, по крайней мерe, глаза опухли и покраснели. Спросить о причине? Нет, неловко, захочет – сам расскажет.

Малыш был одет в жемчужно-серый камзол с позументом, пенное кружево галстука под подбородком удерживала брошь. На белоснежной ткани я заметила крошечное пятнышко джема. Плакал и заедал свое горе. Бедняжка.

– Неплохо шьешь, - рассмотрел Купидончик мою работу. – Месяца за полтора справишься.

Я беспомощно улыбнулась.

– Мы, Шанверы, - продолжал мальчик, – привыкли платить свои долги.

– Долги?

– Ну да, ты спасла меня от Армана, а я, соответственно… – Он умолк, подошел к двери, выглянул в коридор. - А ну-ка, провинциалка из ?нси, разложи на кровати свои драгоценные тряпочки.

Эмери запер дверь на два оборота ключа и вернулся ко мне, разминaя пальцы.

– Никoму ни слова. Поняла?

– О чем?

– О том, что виконт де Шанвер, сын герцога и брат будущего великого боевого мага, уподобился портняжке-овату.

Пухлые пальчики порхали над тканью, выписывая знаки.

– Чудеснo, - шептал малыш, - повреждения недавние, предметы ещё помнят свою форму и предназначение. Это несложно, Кати, совсем несложно… Знала бы ты, сколько разбитых ваз было в моей жизни. А какие строгие гувернеры! Чуть что, бежали жаловаться батюшке,тот расстраивался, а я так не люблю, когда он расстроен… А маменька…

Под монотонный детский шепот творилась настоящая магия. Вытаращив глаза, я смотрела, как края разрезов льнут друг к другу, нити лианно сплетаются. Минут через десять на кровати лежала моя целехонькая одежда,и даже атласные туфельки приняли первоначальный вид.

– Вуа-ля! – сказал Эмери, потирая покрасневшие ладони. - Одевайся.

Радостно взвизгнув, я схватила платье и спряталась за ширмой гардероба.

– Чего от тебя хотел Арман? - спросил Купидончик, пока я переодевалась.

– Ничего особенного. Кажется, желал произвести впечатление на простушку, которой меня счел. А почему ты его боишься? Вы не ладите?

– Более чем. Арман ненавидит нас с маменькой и на правах наследника…

– Ненавидит мать?

– Мою, Кати. Мы единокровные братья.

А еще у них была приличная разница в возрасте. Когда герцог овдовел и женился повторно, Арману было двенадцать лет.

«Значит, сейчас ему почти двадцать четыре, если учитывать время, когда новая герцогиня была в тягости», – подумала я, выходя из-за ширмы.

– Немногим лучше, - фыркнул Купидончик. – В вашем Анси все так одеваются?

Я посмотрела в зеркало. Светло-зеленый шелк, серебряная отделка, прилично неглубокое декольте…

– Все! – отрезала я и поправила выбившуюся из прически прядь. - Ах, чуть не забыла.

Надевать жетон на шею я не стала , собрала шнур узлом и пришпилила его брошью Симона у правого плеча. Кстати, медная пластинка за прошедшее время успела покрыться голубоватой патиной.

– Откуда синий? – спросил Эмери, дoставая из-под галстука свой жетон на цепочке, его зеленел.

Я пожала плечами. Мы вышли, оставив ключ в замке, и быстро зашагали к портшезной колонне. Решетка кабинки отодвинулась.

– Езжай первой, – сказал виконт, – нет, ты не подумай…

Ну, разумеется, юному аристократу не хотелось, чтоб его видели в компании какой-то простолюдинки. Это было понятно, как дважды два,и нисколько не обидно. Поэтому я кивнула, сказала: «Спасибо!» и, устроившись на скамейке портшеза, попросила мадам Иформасьен доставить меня в зал Безупречности.

Успела! Я успела дo начала представления! Свою группу в огромнейшей зале я нашла без труда. ?урьба первогодков стояла недалеко от огромной двустворчатой двери, отличаясь от прочих разнообразием одежд. Пользуясь тем, что все внимание присутствующих направлено на ректора, держащего речь, я пробралась к своим и сделала вид, что стою вот здесь, около Натали и близняшек, с самого начала.

На сцене около кафедры сидели преподаватели, сменившие лиловые камзолы на учительские мантии, ложи заполняла другая публика – разряженные аристократы со свитой, внизу стояли ученики, многочисленный корпус оватов в зеленых одеждах, филиды в голубом, сорбиры,их было немного, в белом. Я заметила, что некоторые из учеников щеголяют длинными распущенными по плечам волосами, но большинство из них были в париках. Монсиньор Дюпере как раз закончил речь? и зала разразилась овацией.

– Начнем представление! – проговорил ректор, когда аплодисменты стихли. – Академия Заотар рада видеть в своих стенах…